Было и еще несколько фотографий, подаренных о-Юки юношами. Они все были незнакомы Санкити. Он знал только несколько имен понаслышке.
— А вот и Цутому-сан, — сказала о-Фуку, держа в руке сразу несколько карточек. С каждой из них смотрело лицо юноши, служившего в магазине ее отца.
— О-Фуку! — позвала сестру о-Юки. Никакого ответа. О-Фуку любила одиночество. Уйдет куда-нибудь в уединенное место — в кладовую или за кусты акации возле ограды — и сидит там часами за книгой. Но сейчас ее нигде не было.
— О-Фуку, где ты? — крикнула еще раз о-Юки и, услышав ответное «a-у», пошла на голос сестры.
Южная комната выходила на веранду у самой изгороди. С веранды открывался вид на тутовое поле. Но в густых зарослях кустов ничего не было видно. О-Юки открыла калитку, прошла по заднему двору и, с трудом пробравшись сквозь густые заросли, очутилась на огороде, там, где росли бобы. Длинные зеленые плети вились вокруг высоких колышков, вбитых Санкити. В массе зелени уже проглядывали туго налитые стручки, полные зрелых зерен.
.— О-Фуку, о-Фуку! A-а, вот ты где, — обрадовалась о-Юки, увидав сестру.
— А я вышла за калитку, шла, шла и попала в огород. Мне здесь очень понравилось. Смотри, какие огромные бобы! Я решила нарвать хоть немного, — сказала о-Фуку, выглядывая из зарослей.
— Да, огромные! И не пройдешь, — кивнула о-Юки и тоже сорвала несколько стручков. — О-Фуку, дорогая! А ты не забыла, что мне обещала... Ну пойди напиши, пожалуйста, маме письмо. Мое уже готово.
— Зачем такая спешка?
— Я буду посылать свое и твое вместе отправлю.
— Хорошо, — ответила о-Фуку. Подойдя к сестре, она высыпала ей в фартук стручки и пошла домой. О-Юки осталась в огороде.
Когда она вернулась домой, о-Фуку все еще писала письмо. О-Юки пошла в столовую, высыпала бобы на стоявший у очага обеденный стол и стала медленно чистить их. Мысли ее были далеко. Вскоре в столовую вышла о-Фуку. В руках у нее был исписанный листок бумаги.
— Ну вот, посмотри, так ли я написала? — спросила она сестру.
— Пожалуй, нужно было немножко повежливее, — ответила о-Юки, прочитав письмо.
— Не умею я письма писать, — смущенно улыбнулась о-Фуку.
В письме матери о-Фуку писала, что она послушалась совета сестры и согласна выйти замуж за Цутому, что свадьбу они сыграют после, когда она окончит школу, и что она радостно будет ждать этого дня. О-Юки сложила письмо вчетверо и вложила в конверт вместе со своим.
Еще до приезда сестры о-Юки получила от матери письмо, в котором она писала, что о-Фуку едет к ней помочь по дому. Одновременно с письмом пришла посылка со сладостями. С какой радостью и волнением читала о-Юки эти пришедшие издалека строки, написанные рукой матери. Ответив матери, о-Юки поделилась с ней мыслями о будущем о-Фуку.
Последнее время письма от Цутому приходили так часто, что о-Юки не могла придумать, где их хранить.
Как-то утром вместе со всей почтой Санкити вручили очередное письмо Цутому на имя о-Юки.
— Частенько тебе пишет Цутому-сан, — сказал он, протягивая ей конверт. Санкити верил людям, и его не интересовало, о чем Цутому пишет жене. Он, конечно, догадывался, что это не простая переписка. Но она не тревожила его. Давно уже прошло время, когда и его сердце дрогнуло бы от такого письма. Санкити многое видел в жизни и допускал, что о-Юки полюбила его не первого. Ей было уже двадцать два года, и она могла получать письма от своих старых друзей. Важно было только, чтобы она помнила о своем долге жены и прилежно трудилась на благо дома. Вот как думал Санкити, у которого и без того было много забот и волнений.
Между тем подошло время когда надо было окучивать овощи. Взяв мотыгу, Санкити пошел на огород порыхлить землю там, где рос лук. Окончив рыхление, он решил посмотреть, какая выросла картошка. Нажав ногой на лопату, он перевернул тяжелый пласт земли и увидел в нем несколько уже довольно крупных картофелин.
— Ого, вот это здорово! — по-детски радуясь, воскликнул Санкити, рассматривая картофелины.
Он вымыл в ручье свежевыкопанные клубни и принес их прямо на кухню. О-Юки глазам своим не поверила. Картофель сварили и подали с солью на стол. Выращенный собственными руками, он казался особенно вкусным. Потом пили чай.
Когда стало темнеть, Санкити позвал о-Фуку и мальчика играть в карты. Расположились за столом в одной из дальних комнат. В желто-красных лучах неверного пламени лампы дамы, короли и валеты причудливо поблескивали. О-Фуку выигрывала больше других, она не уступала в игре ни Санкити, ни мальчику. К играющим присоединилась было о-Юки, но вскоре, сославшись на головную боль, ушла в свою комнату.