После завтрака мальчик пошел купаться. О-Юки подошла к мужу и, протянув исписанный листок, сказала, что ей сейчас трудно говорить и что в письме она попыталась все объяснить ему. Санкити стал читать. О-Юки просила прощения за ту боль, которую она причинила ему. Она писала, что вышла замуж за Санкити не в порыве отчаяния. Она хотела этого и покинула родительский дом, не чувствуя себя несчастной. В конце она писала, что уже отправила Цутому письмо, в котором прощалась с ним навсегда, и просила Санкити простить ее за то, что ей еще раз пришлось писать Цутому.
— Вот уж это ни к чему, — сказал Санкити, складывая письмо. — Я вовсе не считаю, что вы не должны видеться. Ты неправильно поняла мое письмо. К тому же он скоро будет мужем твоей сестры. А значит, и относиться к нему надо как к брату.
О-Юки ничего не ответила.
Был полдень. Все уже пообедали. О-Фуку выбрала в доме местечко попрохладнее и легла отдохнуть. Санкити и о-Юки ушли на южную половину дома. О-Юки села на скамейку. Санкити стоял, прислонившись к стене. Их глаза встретились: впервые муж и жена смотрели прямо друг другу в лицо. Взгляды у них были удивленные, как будто они только что поженились и первый раз видели один другого так близко.
— Что у тебя было с Цутому? — спросил Санкити, которому прошлое его жены не давало покоя.
— О чем ты? — слегка зардевшись, спросила о-Юки.
— Я хочу все знать. Так мне будет легче...
Жена рассказала Санкити, что ничего серьезного не было. Об их почти детской влюбленности знали родители. Они никогда и не говорили о свадьбе. Они, конечно, подумывали о свадьбе, но их дружба почему-то не понравилась приказчику из магазина отца о-Юки. Он стал рассказывать о них плохое и расстроил брак.
Что было, то было. Нечего ворошить старое — слышалось в исповеди о-Юки. Но Санкити не стало легче.
В сердце его поселилась невыразимая тоска. А ведь он считал себя сильным человеком — верной опорой женщине. В этот день он был особенно ласков с женой, но душа его не переставала болеть.
Скоро пришел ответ от Цутому, сразу два письма — одно Санкити, другое — на имя о-Юки. В письме о-Юки он писал, что очень расстроен из-за всего случившегося. Ему жаль было о-Юки: ей столько пришлось из-за него пережить. Он ни в чем не упрекал ее. И просил прощения у ее мужа. Читая письмо Цутому, о-Юки не могла сдержать слез.
А через месяц Санкити встречал гостя, о приезде которого никто не мог и подумать. На вокзале в толпе пассажиров он сразу заметил высокого, скромно одетого старика с седеющими усами. Это был отец о-Юки.
— Ах, папа! Как я рада, что ты приехал! — воскликнула о-Юки, встречая отца у ворот дома.
Отец о-Юки, усыновив мужей двух старших дочерей, жил на покое. Лицо этого старика, отлитый словно из бронзы лоб говорили о том, что у него твердый характер, здравый ум и доброе, отзывчивое сердце. Он был великим строителем и за свою жизнь положил начало не одной семье. Бушевавшая в его душе энергия еще и теперь не давала покоя его одряхлевшему телу. Он приехал издалека, чтобы посмотреть, как живет на новом месте его любимая дочь, какой у нее муж и что за семья получилась у них.
— Теперь я спокоен, — глубоко вздохнув, проговорил старик, входя в дом.
Пробили недавно купленные часы — они висели на стене в южной комнате.
Старик привез много подарков, купленных в Токио для молодых.
— Это — от матери, это — от старшей сестры, это — от второй, — говорил он, вынимая свертки из чемодана.
Осмотрев закопченный деревенский дом Санкити, старик прошел в дальнюю комнату, выходившую окнами во двор, сел за стол. Глядя на суетившихся вокруг стола дочерей и прислушиваясь к доносившемуся сюда монотонному постукиванию водяного колеса, старик потягивал сакэ, то и дело подливая себе.
— Ничего, ничего, я и сам все сделаю, — говорил он, когда кто-нибудь хотел поухаживать за ним. — Какое удовольствие пить сакэ, закусывая кушаньями, которые приготовила любимая дочь. За тем и приехал.
Санкити подозвал о-Юки к очагу.
— У нас больше нечем угостить отца? — спросил он.
— Да разве плохое угощение?
— В этой глуши и дослать ничего нельзя. Послать за консервами, что ли?
— Ничего не нужно. Да и папа не станет есть то, что подают с запозданием.
Санкити почти не помнил своего отца, но думал о нем с благоговением. И он очень обрадовался старику Нагура. Сестры тоже были рады приезду отца. Они очень любили его.