О-Ай ушла в школу. Братья остались одни. Сняв хаори, Морихико сел на циновку возле окна. Начался невеселый разговор о Минору и Тацуо.
— Да, положение в семье нелегкое, — покачал головой Морихико..
— Послушай, Морихико, вся эта история с Хасимото не могла случиться в один день. Я хорошо помню, как они жили в Кисо. Очень хорошо жили. Дело процветало. И Тацуо показался мне человеком энергичным, серьезным...
— Это все так. Но они жили слишком на широкую ногу. Ты знаешь, во что Тацуо обошлась свадьба сына? В тысячу пятьсот рё! И так у них было во всем.
— Но о чем же думала о-Танэ?
— О-Танэ совсем не вникала в дела. Зато стоило ей чего-нибудь захотеть — пожалуйста! Приказчик немедля бежит в лавку, и у нее — то новый пояс, то кимоно. Тацуо был очень виноват перед ней, ну и замаливал грехи. О-Танэ, как я думаю, просто не представляла себе, как плохи дела. Она всегда беспокоилась о муже, но она и очень верила в его деловую хватку.
Время шло к ужину. Разговор затягивался, а Санкити хотелось еще узнать о делах самого Морихико, о Минору, выяснить кое-какие подробности о бегстве Тацуо. И он попросил служанку принести в гостиную ужин.
Гостиница, в которой остановился Санкити, находилась в центре города. Из окон его номера ничего, кроме стен какого-то склада и крыш соседних домов, не было видно. Комната, в которой сидели братья, выходила окнами во двор, уличный шум сюда не доносился, и тишина располагала к беседе.
— Как только Тацуо мог это сделать? Ведь он и мухи-то не обидит, — говорил Морихико. — Когда я узнал о его бегстве, я решил во что бы то ни стало разыскать его и поговорить. С господином М. мы поехали в Нагоя.
— А как ты узнал, что он в Нагоя? — удивился Санкити, наливая брату еще чашку чаю.
— О, мы даром времени не теряли! Из расспросов стало известно, что Тацуо из Кодзу приехал в Токио, взял в одном банке деньги, выкупил гейшу и скрылся с ней. Ту самую гейшу, что жила в Симбаси. Господин М. в этих делах... Ну, словом он был абсолютно уверен в своих предположениях. Вот мы за ними и отправились. Остановились в гостинице. Туда-сюда, Тацуо нигде нет. Решили поговорить с хозяйкой гостиницы. А она сама когда-то гейшей была, ей, конечно, известно, как это все бывает. Обещаем отблагодарить ее. «Ладно, говорит, подумаю». А дело такое, что тянуть некогда. У них так заведено, что, если мужчина попался, как, например, Тацуо, надо с него содрать побольше. Немного погодя, хозяйка говорит: «Дайте мне десять иен. Я что-то прихварывать стала. Неплохо бы мне на воды съездить. Да и Тацуо, если только он сюда заглядывал, непременно сейчас со своей гейшей на водах». Господин М. тоже с хозяйкой поехал... Проходит неделя, получаю телеграмму: «Выезжайте немедленно» . Я прямо туда, по адресу, который в телеграмме указан. Приехал рано утром. Москитная сетка еще не убрана. Под сеткой на постели с одной стороны хозяйка гостиницы, с другой — господин М., а посредине Тацуо собственной персоной. Это чтобы он не сбежал. Увидел он меня и так посмотрел, точно хлыстом его по глазам ударили.
Поговорили мы с ним, что называется, по душам. И ты знаешь, что он сказал? «Я, говорит, порвал со всем миром. Нет у меня больше детей. И жены нет. Мне теперь все безразлично. А дальше будь что будет». Так это на него не похоже. Если ты помнишь, Тацуо был всегда рассудительный, спокойный. Мы с тем и уехали. Что же еще оставалось делать?
— Н-да, дела! Странный способ уходить от мира. Ему бы в монахи постричься, а он с любовницей утешается, — заметил Санкити. И ему вспомнился дневник, который он нашел в одной из корзин в амбаре, когда жил в Кисо. Тацуо всегда тянуло к женщинам. И вот теперь эта несчастная страсть окончательно погубила его. Тяжелое чувство вызвал у Санкити рассказ Морихико. И все-таки ему было жалко Тацуо, когда он представлял себе, через какие унижения ему пришлось пройти и сколько пережить разочарований.
— Я тогда записал весь разговор с Тацуо. Пусть этот документ хранится в семье. Он сейчас у меня. Копию я послал Сёта.
— А сестре ты тоже обо всем рассказал?
— Нет, конечно. Этих подробностей она не знает, Мы решили сперва подготовить ее, чтобы удар был не так силен. Поэтому и старались удержать ее в Ито подольше. Ведь она и помешаться могла. Да и теперь, когда мы говорим с ней о чем-нибудь, стараемся не касаться того, что случилось.
Служанка внесла столик с кушаньями. Поблагодарив, Санкити отпустил ее. Братья опять остались вдвоем. Продолжая беседу, они принялись за еду,
— Ну, с чего начнем?.. — спросил Морихико и, оглядев столик, взял хаси. — А у Минору дела совсем плохи. Он в тюрьме, семья осталась без всяких средств. Недавно заходила ко мне о-Юки и сказала, что вы не можете больше посылать им деньги. Я понимаю, тебе тоже нелегко. У тебя большая семья. Так что и семья Минору оказалась на моих руках.