Гарри, а за ним и другие, не слушая больше рассказчика, высыпали на террасу.
Там на перилах, прислонив голову к колонне, сидел виконт Рено, он точно отдыхал. Поза его выражала полное спокойствие. Шляпа, сдвинутая на затылок, открывала молодое страшно бледное лицо с остановившимися холодными глазами. На нем были рейт-фрак и высокие сапоги. За пуговицу фрака был прикреплен цветок ненюфара. Сомнений в его смерти быть не могло, и все грустно молчали.
Слуга, первый увидевший мертвеца, все еще был страшно возбужден и продолжал рассказывать своим товарищам лакеям, как он испугался русалки. Теперь он уже прибавлял, что видел у нее гусиные лапы из-под платья, а вместо адского дыма ее окружало покрывало из тумана.
Также он клялся, что она вся белая и легкая и даже летела с ним рядом, когда он бежал, и только не посмела выйти на освещенную площадку перед террасой, а осталась там, в тени, в кустах, и он показал в глубь сада.
— Да смотрите, смотрите, она еще там белеет в кустах, — взвизгнул он не своим голосом.
Толпа шарахнулась. В кустах и правда что-то белело.
В минуту Гарри и капитан Райт были там.
— Опомнитесь, идиоты, это же всего лишь белая лошадь, наш Павлин, — раздался властный голос Гарри, и тотчас же он вывел из кустов на площадку прекрасную белую верховую лошадь.
Страх прошел. Все ободрились, Павлина знали и гости и слуги, это была одна из лучших лошадей конюшни миллионера. Она была под мужским седлом и тяжело дышала, белая пена клочьями покрывала удила и потник.
— Хорошо же тебя отделал господин виконт, — ворчал старик кучер, лаская лошадь, — а еще обещал поберечь!
— Теперь это не уместно, Матэус, — строго прервал кучера Гарри.
— А знаете, ваш слуга прав, — заявил доктор Вейс. — Я к тому, что если бы бедный месье Рено поберег лошадку, то и сам бы он был цел и невредим. Разве можно с пороком сердца пить столько портвейна, а потом скакать сломя голову? — закончил доктор.
— Откуда он достал ненюфар, он свеж, как только что сорванный, — заметил Джеймс.
— Ну, этого добра на озере сколько хочешь, — отозвался Жорж.
— Но для этого надо останавливаться, а не скакать, — не унимался Джеймс. Но ответа ни от кого не получил.
По знаку хозяина слуги взяли труп и отнесли в дом. Об окончании ужина, конечно, не было и речи. Все рано разошлись по комнатам, с условием утром отправиться в город дня на три, чтобы отдать последний долг усопшему.
Капитан Райт и Джеймс, не уговариваясь, отправились в комнату Райта.
Молча закурив сигары, они уселись в кресла. Часы шли медленно. Друзья курили и молчали. В комнате был полумрак. К полуночи луна высоко поднялась на небо и комната наполнилась волнами света. Еще немного, и волны начали мерцать и переливаться.
Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения… Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.
Часы шли. На обоих напало какое-то оцепенение. Неожиданно Райт и Джеймс очнулись от стука. Они встрепенулись и огляделись.
Был ясный день. Комната была ярко освещена солнцем, лучи его играли на гранях безделушек флаконов на туалетном столике и бегали «зайчиками» по потолку и стенам. Они оба сидели в креслах, их сигары давно потухли. Вне всякого сомнения, они спали и крепко спали.
Стук повторился.
— Войдите.
Вошел молодой лакей и доложил:
— Господ ожидают к утреннему кофе, и похоронный кортеж уже готов. Пожалуйте завтракать.
Джеймс и Райт не сразу поняли, в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отправились в столовую.
16
Прошло три дня.
Гарри вернулся в свой Охотничий домик, с ним вернулись и его верные друзья: Джеймс, доктор и капитан Райт.
Из числа гостей из городка, где проходили похороны, в замок вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил человека, неприятно повлияла на нервных и впечатлительных, и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья..