— Понимаете, мы проводили эксперимент, магический, — вмешалась Лахджа. — Мы учим ребенка и хотели призвать королеву… самую красивую из ее игрушек. Но в заклинании выпало слово «игрушка», и в итоге мы вызвали просто самую красивую королеву в мире.
— Это возмути… правда, самую красивую?.. — неожиданно перестала гневаться королева. — Вы уверены, это волшебство так сказало?..
— Клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара, — поднял руку Майно. — Да будет мне свидетелем профессор Паганотти.
— Все так, — кивнул агент Делектории.
— И все-таки это возмутительно, мы были на балу, — заметила королева, пытаясь снова придать лицу сердитое выражение. — Это важный прием, мы должны вернуться. Немедленно… кстати, а волшебство учитывало княгинь?
— Не уверен, — честно признал Майно. — Мы постараемся сейчас же вас вернуть, я только разберусь с инерционным следом…
— Я помогу, я помогу! — поднялся из кресла Паганотти. — Кстати, нам будет проще, если вы назовете свое имя и державу.
— Призываете, сами не зная кого, — посетовала королева. — Мы вышлем в Мистерию ноту. Это безобразие и самоуправство. Знайте же, что мы Дахарли’Мбоча, владычица сапфировых берегов королевства Зидзилия.
— Кудесно! — воскликнула Астрид. — А можно мне павлинье перо?
— Нет, детка, мы не станем портить платье.
Когда Дегатти и Паганотти совместными усилиями обратили призыв, по факту просто изгнав королеву обратно на бал, старый агент опустился обратно в кресло и теперь поглядел на Веронику совсем другими глазами.
Майно уселся на диван. А Лахджа все это время не отрывала взгляда от дочери, которая завладела Снежком и заставила его жить в крепости. Снежок там жить не хотел, но потом все-таки из чувства противоречия улегся и раскинулся во всю ширь, как бы невзначай ломая стены.
— Как видите, коллега, такие вот дела, — подытожил Майно. — Если бы она призывала только игрушки, мы бы вас даже не беспокоили. Просто ждали бы положенного срока… Но она призывает и… более опасные вещи.
— Кухонные ножи? — слабо усмехнулся Паганотти. — Животных?
— Животных… демонов… однажды демолорда…
— Хе-хе… ну не шутите, коллега.
— Мы не шутим.
Паганотти приподнял брови. Майно вздохнул и сказал:
— Простите, что прошу об этом, но поклянитесь никому не рассказывать без крайней необходимости.
— Но мне придется писать отчет.
— Я знаю, как это работает, некоторые детали можно не описывать подробно. Про демолорда вы, допустим, не расслышали… и все равно едва ли кто в это поверит.
— Я и сам с трудом верю… в самом деле?.. ну хорошо-хорошо, клянусь вратами Шиасса и могилой Бриара. Что за демолорд?
— О, мы тогда играли, и построили из камней зук-кир-рат! — чуть ли не захлебываясь соком, начала рассказывать Астрид.
— Хатю сока, — застенчиво сказала Вероника.
— Сейчас… — начала Лахджа и уставилась на возникший перед Вероникой графин. — А… я тогда только стаканы принесу.
Кажется, после общения с тенью у Вероники случился какой-то прорыв. Относительно прежде редкие и касавшиеся только ее личных вещей призывы как-то очень уж участились. Это заметил и мэтр Паганотти.
— И все-таки призыв демолорда… — с сомнением произнес он.
— Да! — заверила его Астрид, наваливаясь грудью на ручку кресла. — Мы тогда думали выбрать маленького или большого, потому что большой бы не поместился, и решили маленького, но она все равно хотела и большого, и сказала маленького большого демона! И тогда появился дядя!
— Какой дядя?.. — не понял Паганотти.
— Мой! — заорала Астрид. — Мой дядя!
— Ее дядя — Фурундарок, Величайший Господин, — отвел взгляд Майно. — Маленький большой демон.
Профессор Паганотти переводил внимательный взгляд с одного члена семьи на другого. Он не видел и не слышал лжи. Да и не было смысла в таком вранье, ни малейшего.
— И как же вы все остались живы? — уточнил он.
— Он дядя моей дочери, и со мной в хороших отношениях, — пояснила Лахджа. — Он, конечно, был крайне зол, но не убил нас. Только кислое молоко все выпил.
Паганотти постарался незаметно от нее отодвинуться. Кажется, он жалел, что согласился тряхнуть стариной, заглянуть в уважаемую семью, где его хорошо знают…
— М-да, мэтр Дегатти, вот уж неожиданность так неожиданность, — покачал головой старик. — Сколько у твоего отца попыток-то было… все думали, что род иссяк, как это бывает. Я, честно говоря, считал, что с тобой вам в последний раз повезло. А ты вывернулся, а?..