Но обычные фотки и инкарны – это ничего такого. Астрид и сама их с удовольствием рассматривала, потому что у ее родителей жизнь была насыщенная, хотя и не такая, конечно, как будет у нее. Однако потом дело дошло до ее детских фоток, инкарн и помни-зерен, и вот тут Астрид пережила немало позорных минут.
Сгорая со стыда, она смотрела, как ее малюсенькая копия размахивает палкой, демонстрируя высшее боевое искусство демонов. Как она разбивает дальнозеркало, а потом трусливо прячет осколки под ковер. Как потом прыгает с отчаянной рожицей, пытаясь отнять помни-зерно с компроматом.
Бабушка и дедушка аж смехом заливались, глядя на маленькую потешную Астрид. А та сидела, как помоями обляпанная, и зло косилась на маму, которая умиленно улыбалась.
– Ой, ну какая же ты была прелесть! – просюсюкала бабушка. – Такая смешная!..
Астрид невнятно что-то прорычала и надулась. Смешно им.
Дедушку с бабушкой поселили в одной из гостевых спален. Самой крайней, рядом с уборной и подальше от Вероники. Они проживут тут до конца лета, да и потом еще не сразу уедут.
И им в усадьбе ужасно понравилось. Бабушка сразу принялась помогать еноту стряпать и все время играла с Лурией, которая убедительно изображала пай-девочку. Мило лепетала, моргала огромными глазищами, выпрашивала лакомства и вообще казалась сальванским амурчиком.
А Астрид с Вероникой даже и не стали бабушку разочаровывать – зачем? Все равно не поверит, еще и решит, что завистливые сестры наговаривают на этакую прелесть… кто у нас тут самая красивая девочка, кто?.. а ты, конечно, ты!..
– Дя, – довольно кивала Лурия, пряча за спиной дохлую мышь.
А дедушка стал учить внучек рыбачить, причем Астрид не преминула поведать о своей легендарной охоте на водяного, когда она лично поймала вот такеееееееееееееееееенного сома.
Ее чуть пополам не разорвало – так сильно она раскинула руки.
Лахджа смотрела на это немного ревниво. Ее саму папа на рыбалку не водил, да вроде бы и не любил это раньше особо. Ее учил рыбачить дедушка Антеро… видимо, это работа дедушек.
Хотя Майно, вон, много раз ходил с Астрид на рыбалку. Они и Веронику всегда зазывали, но той не очень интересно.
По вечерам тесть с зятем сиживали на террасе с благородными напитками. Иногда к ним присоединялся кто-нибудь из соседей, и они играли с хозяином поместья в манору, а Элиас пытался хоть что-нибудь увидеть на пустой для него доске.
А на Термадис в гости приехали дядя Жробис и Вератор со Звиркудыном, и они все вместе устроили великое морское купание, а Лахджа превратилась в кита и пускала такие фонтаны, что наверняка с другого берега видели.
Мама с папой не переставали удивляться ее способностям к превращению. У них даже появились сомнения, правда ли она их дочь. Может, она просто продолжает зачем-то притворяться, прикидываясь давно умершей девушкой Лахджой?
И это было опасно близко к тому, чего иногда боялась и сама Лахджа, но родители, к счастью, переключились на изучение лиц внучек и быстро сделали вывод, что они точно их внучки, хоть и не совсем люди. У Астрид оказался нос дедушки, у Вероники – губы тети Кайсы, а про Лурию мама вообще уверенно заявила, что та – вылитая она в детстве.
– Да, вылитая ты в детстве, – благоразумно подтвердил папа.
А Лахджа вспомнила мамины детские фотки и… ничего не сказала. В общем-то, сходство действительно есть.
А герра Йоханнеса родителям представить не хочешь?
Нет. Это наш с тобой маленький секрет.
Нет!.. это!.. ладно, ты победила.
– Смотри, как она улыбается, когда на него смотрит, – шепнула Лийса мужу. – Странно это все, конечно, но она хотя бы счастлива.
– Мне кажется, что я сплю и мне все это снится, – произнес Элиас. – Магия, другой мир… дочь-демон…
Они привезли с собой фотоаппарат. Не просто смартфоны с камерами, а настоящий, очень дорогой фотоаппарат, делающий снимки высочайшего разрешения. Элиас с ним не расставался, щелкая все, что попадалось на глаза. Гулял по лесу, пешком доходил до Радужниц, даже съездил с внучкой до Валестры на големическом омнибусе.
Ему очень понравились Вечные дороги, и он всю дорогу таращился из окна. А уж волшебный город изучал вообще с восхищением, фоткая каждый фонарь. Ему хотелось посмотреть и то, и это, и вон то. Он целый час гулял по пещерному саду, а потом по научно-историческому музею и дивился разнообразным прохожим. Только врожденная вежливость не давала приставать к ним с вопросами.