– Э?.. – прервала его в этом месте Лахджа.
– Что? Нам нельзя было оставаться там. Отец все чаще распускал руки и грозился, что просто продаст нас культистам.
– Да я не про это… ее звали Лахтун?..
– Ну да. А что?
– Ничего. Совершенно ничего…
– Да?.. ну ладно. Мой брат… да, мы дошли до моего брата. Его зовут Рокил. Мы с ним близнецы, но он похож на меня только внешне. Никогда ни о чем не мечтал, предпочитал решать все кулаками, а не словами. Его страшно злило, что отец спускает на выпивку все, что он зарабатывает. Рокил редко проводил время со мной и Лахтун, зато трудился не покладая рук, мечтал наладить хозяйство, починить нашу хибару, скотину какую-то завести… но с таким отцом ничего не выходило. И однажды… однажды Рокил все ему высказал.
– И что было дальше? – спросила Лахджа, потому что Такил явно ждал вопроса.
– Дальше начался кошмар. Отец избил Рокила так, что проломил голову. Он долго лежал в беспамятстве, но все-таки выжил. Как только он начал ходить, мы тайком собрались, взяли Лахтун и сбежали, пока отец валялся после очередной попойки.
– Ты прежде не упоминал Лахтун, – сказала Лахджа, когда Такил снова замолчал.
– Она умерла. Мы очень долго бродяжничали. Стало даже тяжелее, чем с отцом – там у нас хотя бы было где жить и… защита. Отцу было плевать на нас, но в округе его побаивались, так что нас не обижали.
– От чего умерла Лахтун?
– Я… я не знаю точно. Просто заболела и зачахла. Мы голодали, ей становилось все хуже… Выдалась суровая зима…
– В Легационите тепло, – заметила Лахджа, вспомнив, как ездила туда на пляж.
– Но не в горах. А ей все-таки было только восемь. Не стоило брать ее с собой.
– Ты не виноват.
– Не виноват, – согласился Такил. – И Рокил не виноват. И даже отец не виноват, что не справился. Он был хорошим человеком… когда-то.
– А что твой брат? – вместо ответа спросила Лахджа. – Он стал болеть после травмы головы?
– Да. Ты считаешь меня странным? Ты не знаешь моего брата. Мы оба родились… в маму. Она была доброй, но со странностями. Отец ее очень любил. Но брат тверже стоял на ногах, я-то был лунатиком, ходил во сне, медленно соображал… но в нем тоже это было, и после того случая он стал страдать падучей. В любой момент мог забиться в корчах. Из-за этого его и не взяли…
– Куда не взяли?.. а, поняла. Почему вы вообще решили туда идти? Или вас заставили?
– Нет, мы сами. Брат был уверен, что Матерь Демонов исцелит его. Утверждал, что предчувствует это. Он, знаешь, со временем сильно ударился в религию. Я ему не мешал, это позволяло обуздать его гнев.
– Гнев?..
– В нем было больше от отца, чем во мне. Он не пил, но… страдал падучей.
Такил замолчал. Он сцепил руки в замок, положил на него подбородок и уставился на доску. Его фишка попала в Дом Часовщика, большой участок откинулся в сторону и оказалось, что эта игра еще и продолжается в глубину. Такил долго крутил какую-то рукоятку, отщелкивая и прищелкивая рычажки, и наконец раздался переливчатый трезвон. Демон улыбнулся и сказал, что верно собрал механизм, так что Лахдже теперь угадывать мелодию.
– Интересно, каким фархерримом он станет… – вздохнул Такил, пока Лахджа выбирала из списка совершенно незнакомых песен.
– Что?.. – не поняла Лахджа. – Ты все-таки решил его…
– Решил… и похитил… да… Уговорил Матерь его переродить. Не спрашивай, чего мне это стоило.
– Если он был таким рьяным демонитом, зачем его понадобилось похищать?.. Или он был против?
– Не знаю, не спрашивал, – пожал плечами Такил. – Я… хм… а может, и правда стоило спросить?.. Я как-то не подумал.
Лахджа понимающе кивнула. Ну да, нормальная демоническая логика. Кого волнует мнение смертного? Даже если это твой бывший брат.
– Не знаю… «Любовь к пастушке»? – предположила она, ткнув наконец в одну из песен.
– Нет, – быстро коснулся красного пятна Такил. – Трепанго! Тебе штрафной ход.
– Ладно… – проворчала Лахджа. – Получается, твой брат сейчас в чреве Мазекресс?
– Да, и я веду его за руку. Он там спит, и я помогаю ему…