— Всяко пришлось пожить, — начал он. — Спросите в Петрограде в больших гостиницах, там вам любой расскажет. Такие кутежи, такие попойки… Как, бывало, начнешь — так на целую неделю.
— Вы, вероятно, хорошо зарабатывали?
— Зарабатывал? Я имел тысячи, десятки тысяч; столько, сколько мне была нужно и сколько я хотел. В моем распоряжении находились банки и магазины, наличные деньги и самые дорогие товары. Нужны только смелость, желание и, конечно, некоторая ловкость. Как, например, тогда, с векселем графа Давыдова… кхе, хорош коньяк, в самом деле хорош. Я кое-что понимаю в марочных винах.
— Я это вижу, — согласился Зирдзинь. — Но скажите, господин, если вам так хорошо жилось, почему вы бросили такие доходы и уехали? За границей жизнь недешевая.
— Вы думаете, я без копейки еду? — незнакомец нежно погладил чемодан. — Когда человеку становится слишком жарко, он ищет более прохладный климат. Перемена воздуха очень полезна, это утверждают все врачи.
— Все же: ну сколько может человек взять с собой?.. — продолжал Зирдзинь. — На полгода, на год. Деньги разойдутся скоро. Нескольких тысяч вам ненадолго хватит.
— Несколько тысяч, — незнакомец усмехнулся. — На это я плюнул бы. Видите эту банковскую расчетную книжку? Она стоит больше, чем шестиэтажный дом, чем весь этот пароход.
— В чемодане у вас тоже что-нибудь есть?
— В чемодане? Гм… — пассажир сразу подтянул его поближе и, словно защищая, облокотился на замок. — Моя жизнь обеспечена, и я теперь хочу почить на лаврах.
— Вы остановитесь в Англии?
— Нет, там нечего делать. У меня грандиозные планы. Я поеду в Южную Америку, куплю имение, два имения. Тысячи голов скота, сотни рабочих. У меня будет собственный замок, верховые лошади, автомобиль и черт его знает что еще. Может быть, я стану промышленником, построю фабрики, куплю рудники.
— А вас… там не будут разыскивать?
— Это далеко. Здесь, в Архангельске, не смогли найти, а за морем и подавно.
Бутылка опустела, ужин съеден. Пассажиру захотелось спать. Бессвязно побормотав еще некоторое время, он заснул, согнувшись над чемоданом. Он охранял его и во сне, обнимая обеими руками, словно невесту.
Напротив него на углях сидел кок, не спуская глаз со спящего. О корпус парохода бились волны; внизу, в кочегарке, слышался лязг лопат, стучали кочерги, звякали топочные дверцы. Наверху и в междупалубном пространстве стояла тишина. Сонно сопел охмелевший человек. У кока от дум закружилась голова.
Расчетная книжка и маленький чемодан!.. Много, много денег! Только двое знают об этом «зайце». А сейчас ночь.
5На следующий день вечером Зирдзинь опять сложил еду в корзинку и подождал, пока Матисон придет за горячей водой для мытья посуды.
— Снеси-ка приятелю. И передай, что мы кормим его, как самого капитана. Если он и тогда не поймет, что надо делать, так лучше бы сидел на берегу.
Матисон знал: у Зирдзиня на уме увеличение платы, но он не вмешивался в расчеты — прибавит или не прибавит, все хорошо. Триста рублей — деньги. Улучив удобный момент, когда на палубе никого не было, Матисон пробрался к бункерному люку и спустился в междупалубное пространство. Зажег карманный фонарь и перелез через груды угля к тайнику.
— Алло!
Ответа не было. Пассажир, вероятно, спал. Отодвинув в сторону куски угля. Матисон спустился вниз, в темное углубление. Там было пусто. Незнакомец исчез, а вместе с ним все, что указывало на присутствие здесь тайника. Обе тяжелые крышки люков оказались перенесенными через все междупалубное пространство к левой двери (Матисон позже их там обнаружил); окурки, остатки еды, корки хлеба и бумажки — все было убрано, углубление наполовину засыпано углем. Может быть, при качке парохода уголь обвалился и засыпал спящего беглеца? Матисон принялся за работу и раскопал уголь до пола. Нет, там никого не было.
Может быть, незнакомцу стало скучно, и он решил пройтись по междупалубному пространству?
Матисон оставил корзинку с едой в тайнике и обошел весь бункер. Он знал здесь каждый уголок, все ходы и закутки и обшарил всюду, где только можно было пролезть человеку. Все оказалось напрасным — незнакомец исчез.
Это было странно. Если б даже ему надоело сидеть в темноте, он никогда не осмелился бы сменить свое местопребывание. Если бы кто-либо обнаружил его, об этом знала бы уже вся команда — о таких делах не принято молчать. Матисон пошел к коку.
— Ну, все в порядке? — равнодушно спросил Зирдзинь. — Что он сказал про блинчики?