— Не стоило платить восемь шиллингов…
Некоторые моменты игры Ингус с Волдисом все же увидели. Ингусу в этом смысле посчастливилось, так как он был выше ростом, чем Волдис. По ходу матча и поведению публики они установили следующее: играют две команды высшего класса; те, что стояли против солнца, были манчестерцы и считались лучшей командой, а вторая команда представляла Кардифф. Это был один из последних турнирных матчей и один из последних серьезных матчей вообще, так как многие игроки уходили на военную службу. Через некоторое время их спортивным полем будут равнины Фландрии, где место футбольного мяча займут орудийные снаряды.
Хотя манчестерцы считались сильнее своего противника и их вратарь был национальным героем спорта, все же, начиная с первой половины игры, симпатии зрителей склонились в пользу гостей — кардиффцев. Перед началом матча заключались многочисленные пари. Большинство рассчитывало на победу манчестерских игроков и ставило три против одного за них. Возможно, это и было одной из причин, почему гнев публики так скоро обернулся против ее любимцев: они обманули надежды, грозили нанести своим друзьям материальный ущерб, а родному городу — позор. Когда нападающие Кардиффа в первый раз прорвались сквозь защиту манчестерцев и прославленный вратарь сумел отбить мяч только в угол, раздались первые свистки. Сразу же последовал угловой удар кардиффцев, чуть не забивших гол в ворота манчестерской команды. Вратарь растянулся, схваченный им мяч выскользнул из рук, и подбежавший полузащитник еле успел направить его в аут.
Трибуна заревела. Зрители стучали ногами, свистели, улюлюкали и бросали на поле все, что попадало под руку. Манчестерских игроков осыпал такой град насмешек и брани, что ребята растерялись и некоторое время не могли начать как следует игру. Несчастнейшим человеком на поле был манчестерский вратарь. Столько славных побед за его спиной, много раз его уносили с поля на руках, но вот сегодня у него болит живот. Болит так, словно туда забрался сам дьявол и свернул в клубок все кишки. При каждом движении внутри точно ножом режет. Перед началом матча он просил тренера команды заменить его, но тренер не сделал этого, ведь именно на него возлагались самые большие надежды. Стиснув зубы, стоял он в воротах, со страхом поглядывая на мяч.
Незадолго до окончания первой половины игры наступил позорный момент, когда сильным высоким ударом кардиффца был забит первый мяч в ворота манчестерской команды. Несчастный вратарь заявил, что не может продолжать игру, и под рев публики ушел с поля. Страсти зрителей разгорелись и достигли высшей точки напряжения. Нужен был лишь малейший повод, чтобы все перевернулось вверх дном.
Этот повод, причем довольно увесистый, появился в начале второй половины игры. Сразу же после свистка судьи манчестерцы бросились в нападение, стараясь отыграться. Центр нападения прорвался сквозь защиту кардиффцев и стремительно повел мяч к воротам. Казалось, ничто не может помешать сравнять счет; зрители, затаив дыхание, следили за движениями нападающего. Еще несколько мгновений — и мяч влетит в сетку. Вдруг откуда ни возьмись на пути нападающего появилась полосатая фигура левого полузащитника кардиффцев и пересекла линию нападения в восемнадцати метрах от ворот. С того места, где мысленно пересекались пути бегущих, нападающий собирался нанести решающий удар. Все его тело приготовилось к тому, чтобы удар сделать здесь, на этом квадрате, и он уже не волен был отменить данное мускулам приказание. Физическая инерция, взмах ноги, напряженное внимание — все было сосредоточено на этом моменте, и, когда он наступил, удар по воротам не мог не произойти, иначе это противоречило бы всем законам природы. Тяжелый кузнечный молот не может не упасть на наковальню, если им замахнулись. И удар состоялся. Но бутсы ударили не по мячу, а по ноге полузащитника кардиффской команды. Всего на какую-нибудь десятую долю секунды нога эта пересекла линию движения нападающего раньше, чем он рассчитывал, и этой микроскопической единицы времени оказалось достаточно, чтобы вместо верного гола игра манчестерца закончилась тяжелой катастрофой.