— Кто такие будете? — спросил один из них издали.
— Фрол из Уксуная, — отозвался Титов.
— А второй?
— Привез нового товарища, — пояснил Титов.
Оба партизана приблизились к лодке и испытующе посмотрели на Карла.
— Мы завяжем тебе глаза, — сказал один из них. — У нас так принято. С первого взгляда человека не узнаешь.
— Завязывайте, если так полагается… — согласился Карл.
Один из партизан тщательно завязал ему платком глаза, так что Карл даже не видел земли под ногами. Затем его взяли за руку и повели. Фрол Титов, взяв корзину с едой и жбан с квасом, с другим партизаном последовал за ними. Тропинка то поднималась в гору, то спускалась куда-то вниз, причудливо петляя и делая резкие повороты. Иногда партизан, ведший Карла заставлял его нагибаться, и он чувствовал, как спину задевали ветки. Изредка под ноги попадались камни, пни, корневища деревьев. Через довольно большой промежуток времени Карл сквозь повязку увидел красноватый свет, и до него донесся треск горящих на костре дров. Поблизости послышались шаги, тихое перешептывание.
— Оставайся здесь, — остановил ведущий Карла. — Отвечай на вопросы, которые тебе будут задавать.
Наступила тишина. Затем Карл услышал, как к нему кто-то приблизился четким, военным шагом, и совсем рядом раздался резкий баритон:
— Откуда идешь?
— Из села Бренгули Н-ской волости, — ответил Карл.
— Кто такой?
— Латышский беженец Карл Зитар.
— Зачем тебе нужно скрываться в черни?
— Меня хотели арестовать и отправить в Ануй, потому что в восемнадцатом году я служил помощником начальника отделения барнаульской милиции.
— Какого отделения? — вдруг раздался чей-то голос сзади Карла.
Карл назвал отделение и номер. Шаги удалились, и опять послышалось перешептывание.
— Чем ты думаешь быть нам полезным? — возобновил прерванный допрос тот же резкий баритон.
— Был на фронте и умею стрелять, — сказал Карл.
— На каком фронте и в каком полку служил?
— На Рижском фронте, в одном из латышских стрелковых полков.
— Военный чин и должность?
— Поручик, командир роты.
— Почему не служишь в армии Колчака? Ему офицеры нужны.
— Потому что мне не по пути с этими кровавыми псами.
— Документы какие-нибудь есть?
— Служебные удостоверения из полка и милиции.
— Развяжите ему глаза.
Когда повязка упала, Карл прежде всего увидел среднего роста моложавого человека с темными усами, без бороды. На его худощавом смуглом лице на левой щеке виднелся шрам от сабельного удара; одет он был в зеленовато-серую военную гимнастерку, галифе и поношенные сапоги; на ремне висела кобура револьвера. Некоторое время этот человек вопросительно смотрел Карлу в глаза, затем протянул руку.
— Черняев. А это твои будущие товарищи.
Разговор происходил на небольшой полянке, окаймленной со всех сторон кустарником и голыми горными кручами. Костер горел на другом краю полянки, в укрытии. Это место походило на громадное скалистое гнездо, хорошо скрытое со стороны реки и надежно охраняемое тайгой: Здесь оказалось больше сотни мужчин разного возраста. Некоторые из них стояли, другие сидели у костра или лежали, укрывшись полушубками или поношенными военными шинелями. Все они внимательно разглядывали чужого. Молодые крестьянские парни с еле пробивающимся пушком на лице прислушивались с наивным любопытством. Бывалые солдаты держались более уверенно и сдержанно, как и полагается опытным, видавшим виды людям. Пожилые мужчины, положив рядом с собой охотничьи ружья и берданки, потягивали едкий дым самосада и сердито отмахивались от комаров, назойливо пищавших вокруг. Но все они — молодые и старые, закаленные в боях и те, кто всю жизнь проходил за сохой, — принадлежали к упорному, свободному племени — непокорному и ни перед кем не заискивающему. Для них не было выбора и возврата к прежнему — или бороться и победить насильников, или быть побежденными и погибнуть, если удача в борьбе улыбнется противнику.
Это были простые люди, многие из них даже не умели читать…
Сам Черняев, в прошлом сельский писарь, во время войны дослужился до подпрапорщика. Он сразу сообразил, что Карл Зитар — ценное приобретение для партизанского отряда, и в первый же вечер, познакомившись с ним, объявил, что новый товарищ будет его помощником.
Партизаны не знали никаких чинов и званий. Это был единый отряд борцов, полагавшийся на свое оружие и спаянный ненавистью к угнетателям. Черняев организовал этот отряд, успешно руководил боями; с его именем слава о победах партизан облетела деревни и волости. «Ты будешь моим помощником», — сказал он Карлу, и никто даже не подумал возразить: Черняев решил — значит, так нужно. Он как никто знал, что требуется партизанам. Карл Зитар дал торжественную клятву и сделался их товарищем на жизнь и на смерть.