За свининой с грибами му-шу и цыпленком кунг-пао мы говорили о работе. Нет, не о скучных деталях — о необычных случаях, которые время от времени напоминали нам, что мы живем в уникальном мире. Я решила рассказать об Альфреде Джекмене потом, когда мы узнаем друг друга получше, а пока поведала о некоторых других пенсионерах-избирателях, вдохновлявших и воодушевлявших меня. О тех, которые не совали мне пакеты с марихуаной всего неделю назад.
Я рассказала о Флоре Хендерсон, семидесятишестилетней вдове, которая на днях позвонила и поинтересовалась, как ей выбрать между двумя лекарствами, — нужны оба, но денег хватает лишь на одно, а врачи отказались дать ей совет. Она голосовала за сенатора Гэри и считала, что он «очень умный человек, который по-настоящему заботится о людях», поэтому спросила, может ли получить совет от него. Я разговаривала с ней сорок пять минут и сделала все, что в моих силах, чтобы помочь. Даже когда я положила трубку, голос Флоры продолжал звучать у меня в голове. Тем вечером я задержалась на работе дольше обычного, чтобы поработать над законопроектом, который, надеюсь, поможет ей.
Когда я закончила рассказ, Аарон устремил на меня долгий взгляд, провоцирующий шейную сыпь.
— Ты необычная, — просто сказал он.
«Необычная» — в смысле, «хорошая», или это эвфемизм для «странная»? По его сдержанному, отстраненному лицу я не могла определить это. О чем он думает? Через мгновение он оживился и пылко уставился на меня.
— Ты действительно говоришь то, что думаешь. И держишься за то чистое, что есть в нашей работе. Большинство здешних девушек пресыщены или разочарованы, но в тебе есть искра, — закончил он.
Я смутилась, но была польщена.
— Еще не вечер, — легкомысленно сообщила я.
— Нет, я серьезно. На тебя пописали, но ты не побежала домой переодеваться, а продолжила работать. Ты необычная, поверь.
Неужели я и вправду сумела его заинтересовать? Спасибо, Флора.
Я скромно улыбнулась и пригубила вино.
— Ну, можешь не беспокоиться, сейчас меня туда не тянет, — улыбнулась я. — Работа — это прекрасно, но здесь тоже неплохо.
Аарон обаятельно засмеялся.
— Рад, если я хотя бы на втором месте, — сказал он. — Постараюсь вырваться вперед к концу вечера.
Я как раз думала, что это будет несложно, когда вспомнила, что собиралась быть благоразумной. Я не должна им увлекаться. Я почти ничего о нем не знаю.
— Кстати, как тебе работается с Брэменом? — спросила я, надеясь, что из ответа Аарона станет ясно: он знает, что его босс не очень хороший человек, или же работает на него недавно и ничего о нем не знает.
— Прекрасно, — ответил Аарон.
Хм… я надеялась на другой ответ.
— Говорят, он немного… чересчур занят собой, — осторожно заметила я. — Как, по-твоему, это правда?
— Разве иначе его выбрали бы в Сенат? — усмехнулся Аарон.
Ну да, верно. Я бы с радостью успокоилась на этом, но Аарон мне не позволил.
— Понимаешь, Брэмен честолюбивый, — продолжал он. — У него есть все, чтобы пробиться выше. И я могу пробиться вместе с ним. Не думай, что я так уж предан ему или вроде того. Я моментально брошу его, если мне предложат работенку получше. Но что может быть лучше, чем писать речи для будущего президента?
Я секунду смотрела на него. На что возразить в первую очередь? Я не хотела пререкаться ради детей, которые у нас еще могут родиться, но во мне уже закипал протест.
— Брэмен пока даже не кандидат, — произнесла я. — Им может стать кто угодно.
Аарон покачал головой.
— Спирам и Рексфорд могут немного подгадить, это правда, но троим остальным вообще ничего не светит, — уверенно заявил он.
Остальные — это Эллис Конрад, Хэнк Кэндл и Макс Уай. И у всех троих, на мой взгляд, еще полно времени, чтобы вступить в игру.
Конрад был четырехкратным сенатором от Мичигана и единственным афроамериканским кандидатом в президенты. На мой взгляд, он четко и убедительно выражал свои мысли, и я заметила, что его коллеги всегда внимательно слушают, когда он говорит.
Хэнк Кэндл, менее блестящий оратор, был конгрессменом от Род-Айленда. А также кристально честным исследователем вопросов этики и борцом за права человека. На фотографиях он походил на эльфа Киблера[30], хотя вряд ли нарочно старался этого добиться.
Макс Уай был губернатором Луизианы и единственным кандидатом не из высшего света. Многие восхищались его умом и удивительным талантом ладить с людьми, но пока Уай не смог привлечь особого внимания национальной прессы. Поэтому я знала о нем слишком мало. Но разве можно сбрасывать кого-либо со счетов так рано?
30
Эльфы Киблер — рекламные персонажи одноименной компании, а затем компании «Юнайтед Бисквит», семейство эльфов с белыми волосами, румяными щеками и неизменно дружелюбной улыбкой.