Сорел (убежденно). В том-то и дело, что мы — ненормальные! Не-нор-маль-ны-е. Когда мы говорим то, что для нас нормально, у окружающих глаза на лоб лезут. Тут меня в гости пригласили, и я там за обедом говорю: вот было бы здорово, если б кто-нибудь что-то такое изобрел, чтоб мы все разом стали похожи на китайцев. Я просто так сказала, а то у них там жуткая тоска была. А все решили, что я спятила.
Саймон. Ну и нечего переживать Просто у нас особый взгляд на вещи, вот и все. А если кому не нравится, это его личное дело.
Из сада выходит Джудит. На ней домашнее платье, широкополая соломенная шляпа, холщовые рукавицы и галоши. В руках — корзина с охапкой цветов.
Джудит. Саймон, чем ты тут занимался? Ты грязный, как трубочист.
Саймон (невозмутимо). Редко умываюсь
Джудит (поставив корзину на стол, и снимая перчатки). Следовало бы чаще, дорогой. Ты себе грязью кожу испортишь.
Сорел. Клара сказала, у Эмми зуб разболелся.
Джудит. Бедняжка. Надо ей дать гвоздичного масла… А Эмми это кто?
Сорел. Я думаю, кухарка.
Джудит. Да? Как интересно. Она совсем не похожа на Эмми. Ей гораздо больше подошло бы имя Флосси. Дайте мне сигарету.
Саймон подает ей сигарету из сигаретницы на рояле.
Вот эти цветы — это дельфиниумы?
Саймон (давая ей прикурить). Нет, мама, дельфиниумы синие, на высоком стебле.
Джудит. Ах да, правильно. А это — настурции. Очень просто запомнить. Смесь из «нас» и «Турции». (Садится на табурет у рояля. Саймон снимает с нее галоши, ставит рядом на пол.) Я надеюсь, Клара не забыла приготовить японскую гостиную?
Сорел. Японскую гостиную?
Джудит. Ну да, я велела ей поставить туда цветы и убрать белье Саймона из комода.
Сорел. Я тоже ее об этом просила.
Джудит (зловеще). А ты-то зачем?
Сорел (небрежно). Я пригласила к нам на уикэнд Ричарда Гретхэма. Я думала, ты не будешь возражать.
Джудит. Возражать?! Да как ты посмела?
Сорел. Он дипломат.
Джудит (подойдя к столику, начинает разбирать цветы). Тем хуже. Сейчас же позвони и отделайся от него.
Сорел. Теперь уже поздно.
Джудит. Ну тогда пускай Клара скажет ему, что нам пришлось срочно уехать.
Сорел. Во-первых, это было бы ужасно невежливо, а во-вторых, я хочу его видеть.
Джудит. Какая наглость! Взять и пригласить на уикэнд совершенно незнакомого человека, только потому что она хочет его видеть! Как вам это нравится?
Сорел. Как будто я раньше так не делала.
Джудит. Это ничего не меняет!.. Где он тут будет ночевать?
Сорел. В японской гостиной.
Джудит (ставя букет на столик возле дверей). Нет, там он ночевать не будет. Там будет ночевать Сэнди Тайрелл.
Саймон (Сорелл). Ну! Что я тебе говорил?
Сорел. Сэнди… Как?
Джудит. Тайрелл, дорогая.
Саймон. Мама, почему ты раньше не сказала, что он приезжает?
Джудит (поправляя цветы в вазе). Как не сказала? Вот уже несколько дней я только о нем и говорю. Сэнди Тайрелл — я его обожаю.
Саймон. Ты о нем даже не упоминала.
Сорел. Мама, он кто?
Джудит. Он — совершеннейшая прелесть, и безумно в меня влюблен. Ну, возможно, не столько в меня, сколько в ореол моей актерской славы, но все равно, это невыразимо приятно.
Сорел. Мама, я бы очень хотела, чтобы ты, наконец, когда-нибудь успокоилась.
Джудит (взяв еще несколько цветков из корзины). В каком смысле — «успокоилась»?
Сорел. Ты прекрасно знаешь — в каком.
Джудит (бросив цветы). Ты, кажется, вознамерилась меня критиковать?
Сорел. По-моему, поощряя ухаживания всех этих зеленых юнцов, которых завораживает твое имя, ты сильно роняешь свое достоинство.
Джудит. Весьма возможно, но судить об этом буду я сама. И мне бы хотелось видеть рядом с собой воспитанную дочь, а не воспитывающую тетку.
Сорел. Но ведь это так пошло.
Джудит. Пошло? Какой вздор. А твой дипломат, значит, не пошло.
Сорел. Да уж, разница есть.
Джудит. Похоже, ты вообразила, что раз тебе девятнадцать, и ты довольно бойкая и смазливая девица, то все увлечения и романы на свете — исключительно твоя монополия. Так знай: это глубочайшее заблуждение.