– Ах, старая перечница! – рассмеялся Скударь.
– Так, что ты дорогой, мне не рассказывай, о своей верности. Я сама отличную школу такой верности прошла. Летела, как на крыльях, думала, если место освободилось, первая буду. Похоже, опоздала. Значит это та женщина, что до Клавдии у тебя была здесь, моя разлучница. Клянусь я не специально подсматривала. Так получилось. А знаешь, что, давай выпьем. Я рада тебя видеть.
Скударь был доволен, что не пришлось ни объясняться, ни оправдываться, ни осаживать позднюю гостью. Он не хотел сегодня никого видеть. Они выпили.
– Если хочешь, можешь остаться ночевать! – Скударь не стал говорить, что места у него хватит. И так было понятно, что он собрался положить ее отдельно. Дарья довольно спокойно отклонила его предложение.
– Я могла бы остаться. Мы бы еще выпили, потом музыку послушали, потом я бы легла рядом в другой комнате, потом зашла к тебе просто покурить и поговорить…Все получилось бы как тогда, непроизвольно и естественно. Но я не этого хочу. Жизнь как песок утекает между пальцев, а я все время одна. Бывшие мужья не в счет. Там на западе пишутся свадебные контракты, – это обычная сделка, и больше ничего. Кто как себя сумеет продать, подороже или подешевле. А хочется чего-то большого, безмерного. Ничего, что я плачусь тебе в жилетку?
– Ничего!
Он тепло обнял ее, прижал к себе, поводил носом по шее. Она затаилась, готовая подставить враз пересохшие губы. Полуоткрытый рот ее выжидал несколько секунд. Скударь потянулся за бокалом.
Дарья осторожно сняла его руку с пояса и резко встала. Красивая она была. Видно готовилась к встрече. Модная, аккуратно уложенная прическа; облегающее, строгое, вечернее платье с большим вырезом на спине, и застежкой на шее. «В ресторан надо было ее пригласить», подумал Скударь. Вечно мужик задним умом крепок.
А Дарья хотела, чтобы он ее всю рассмотрел. Она, как на подиуме стояла перед ним.
– Вот и утолила я немного свой голод, – задумчиво сказала она. – Прости, но я все понимаю. У тебя сейчас есть женщина, видно замечательная женщина. Откровенно сказать, завидую я ей, хорошей завистью. – Она улыбнулась. – Обычно, размениваясь на мелочи, мы платим по высшей мере. Я с тобой не прощаюсь. Мне еще надо будет побороться с нею за тебя.
– Боюсь, ничего не получится, – не сдержался и быстро ответил Скударь. И тут же пожалел. Обижать Дарью он не хотел. И говорить не хотел, что Арина уехала навсегда.
– А не получится! – она рассмеялась, – я и на маленький кусочек сначала согласна. А там посмотрим. Кстати, помнишь, ты мне стихотворение посвятил. Я его сохранила. Вот оно.
Дарья аккуратно положила на стол листок бумаги, на котором его почерком было написано шесть четверостиший. Он тогда пропел только частушки, а стихотворение не успел прочитать.
Рюрик предложил ее довести до дома или гостиницы, где она остановилась. Она отказалась. – Меня водитель внизу ждет. Я на Рублевке живу, от деда дача осталась, он у меня был партий бонза. Приезжай в гости.
Они вместе вышли из дома. Дарья махнула рукой, и к подъезду подъехал глазастик, полуспортивный, новенький Мерседес. Скударь помахал ей рукой. Когда машина скрылась за поворотом, он вдруг вспомнил, что не спросил у нее номер телефона.
Ничего, подумал он, поднимаясь к себе, – позвонит. На столе лежал оставленный ею листок. Он развернул его, и на него пахнуло далекой его молодостью. Шесть четверостиший. Что он писал ей тогда?
Неделю Скударь приводил мысли в порядок. Но ничего пока так и не решил, ни с Клавдией, ни с уехавшей Ариной. Лишь почтовый ящик ежедневно проверял, надеясь на ласточку весточку. Рано еще. Ей на новом месте не до письма. Пока обоснуешься.
Подошел первый рабочий день в новой фирме. Но спешить он не стал. Сделал обычную зарядку, затем вышел из дома и пробежался по стадиону. Приняв душ, тщательно побрился, протер лицо дорогим одеколоном, надел легкий, светлый костюм из чистой шерсти, долго завязывал галстук, и пешком пошел на работу. Он решил немного опоздать, чтобы не стоять перед закрытыми дверьми. Пройтись пешком в Москве, две остановки до работы, одно удовольствие.
На вахте, он заявил охранникам, что он новый главный бухгалтер.
– Знаем!
Не заходя в приемную директора, он сразу направился в бухгалтерию. Четыре его новые подчиненные, сидели за своими столами. Его кабинет, был дальше.
– Здравствуйте, я ваш новый начальник. Скударь Рюрик Андрееевич. Давайте знакомиться. Вы… – он обратился к ближайшей сотруднице.
Но договорить ему не дали. В бухгалтерию торопливым шагом вошла секретарша директора. Она сказала:
– Рюрик Андреевич. У нас сегодня приехали хозяева, приглашают вас на совещание. Их двое учредителей, но проводит совещание, как правило, кто-то один. Без вас не начинают. – и тихо добавила. – У нас с опозданиями очень строго. А вы почти на час…
Бухгалтерия тоже откликнулась.
– Вы не переживайте!
– Мы справки, вот, вам готовим.
– Будут через двадцать минут готовы, Рюрик Андреевич!
– Вот и ладно! – сказал Скударь, а сам про себя чертыхнулся. Обслуживай, с первого дня этих кровососов. Казарма, что ли? Секретарша провела его к залу заседаний и открыла перед ним дверь.
– Сюда!
Рюрик уверенной походкой вошел в зал и, остановился на пороге, словно пень, в который ударила молния.
За председательским креслом сидела Дарья и в упор смотрела на него. Пять приглашенных, расположившихся за длинным столом, с нескрываемым любопытством повернули к нему головы. Сюрприз был ему заготовлен отменный. О женщины, о коварные сирены. Не зря Дарья упоминала про кадровое агентство. Это из него звонили ему домой.
Скударь ждал. И Дарья ждала. Она подумала об уязвленной мужской гордости, о том что Скударь не захочет быть у нее под колпаком, поэтому стоит и раздумывает. От того, как сейчас поведет себя она, будет зависеть, останется ли он, или развернется и уйдет.
А Скударь ждал ответа от других, от миндалевидных глаз. И лишь когда Евлампия едва заметно кивнула головой, Скударь уверенно прошел вперед и отодвинул тяжелый стул.
– Ну, вот, теперь все в сборе, можно начинать. – сказала Дарья, и коснувшись груди, поправила на платье несуществующую складку.
Скударь сидел и мысленно улыбнулся. Только он один заметил, вспыхнувший в глазах Дарьи, торжествующий и благодарный огонек, и то, что она вот уже второй раз, непроизвольно дотрагивается до эрогенной зоны, до груди.
Но и другая, одернула на себе кофточку. И потупила взгляд.
О…о, милые мои женщины. А говорят, что вы хитры.
– Итак, начнем…
– И все сначала! – вслух сказал Скударь.
– Вы, что-то сказали? – улыбнулась Дарья.
– Вслух обмолвился!
КОНЕЦ