Юра понял, что Соколову понесло. Сейчас она расскажет обо всех своих комплексах, сформированных стараниями брата и родителей. Долго Юра не вытерпит.
- Самое прикольное, что как только любимый сынок вляпался в коровью лепешку, сразу давай Кате звонить. Он от нас таким расстроенным уехал. Ни слова не сказал. Взялся торговать. Выгодную сделку заключил, купил китайские игрушки, собирался распихать их по магазинам, сколотить свой знаменитый начальный капитал. Ага, как же. Сколотил! На него проверяющие наехали. Он сразу в кусты. Игрушки то ли токсичными, то ли еще какими оказались. Нет бы дать взятку, так пересрался старшенький. Отец сразу давай жечь игрушки, вот и погорел весь начальный капитал, - на лице Кати застыло выражение затаенного ликования. - За лето он состояние сколотил. Видали мы таких! А мать знай себе, уехал расстроенный, ой не к добру, Катенька, за братиком присмотреть нужно, куда пропал, не знаем, в милицию заявляли, а они браться не хотят, ищут говорят, но мы-то с отцом знаем, - Катя старательно подражала голосу своей матери. - Ты съезди в Рязань, поспрашивай знакомых, может Васенька к кому-то из них поехал, - Катя прочистила горло, готовясь к новой тираде. - Я ей хотела сказать, мама ...
- Слушай, хватит! - оборвал её Юра. - Я устал, меня вплетать в ваши семейные разборки не нужно, разбирайся с вашими Васями, штиблетами, мамами, папами сама, меня в покое оставь.
Катя замолчала, уязвленная тем, что Юра её оборвал.
- Правду говорят, добро не останется безнаказанным. Наслушалась хамств от мудака, где ночевать не знаю, куда идти дальше, понятия не имею, денег не копейки...
"Опять давит на жалость", - догадался Юра. На этот раз он не позволит ей манипулировать собою.
- Все понимаю, но помочь ничем не могу, - произнес он, мягко подталкивая Катю к выходу. Она отпихнула его от себя, бросила в его сторону хищный взгляд и вышла из комнаты.
"Надо будет сказать коменданту, чтоб больше не пускал эту истеричку", - решил Юра, переводя дыхание. Он подошел к своей постели, расстегнул замок на сумке, принялся доставать оттуда вещи и выкладывать их на кровать. Закончив с этим, он понял, что за день утомился и хочет спать. небрежно постелив простыню, Юра повалился на постель, сомкнул глаза и за одно мгновение погрузился в глубокий сон.
<p>
Глава 2.</p>
Поначалу Юра жалел, что рассказал Соколовой о звонках Штиблета. Если его родители действительно переживают за сына так, как рассказывала Катя, они заставят милицию приняться за поиски. И тогда Юру замучают расспросами. Ввязываться в эту историю у него не было ни малейшего желания.
Но прошло три сентябрьских недели, а никакого развития история со Штиблетом не получила. Юра благополучно позабыл о своем соседе, до сих пор к нему никого не подселили и положение, в котором он безраздельно владел комнатой, Хворостина полностью устраивало. Начало занятий привнесло свежести и обновлений в жизнь Юры. С ленью и расточительством, которым он всецело предавался летом, было покончено. Хворостин все время был чем-то занят. Для начала он устроился грузчиком в ночную смену. На полставки Юра работал в университетской библиотеке. Плюс ко всему этому старался посещать лекции и семинарские занятия, когда у него получалось. Сам себе он признавался, что выбранная специальность ему не нравится, но все-таки заставлял себя учиться, сам не зная, почему. Юра не собирался связывать свою жизнь с филологией. Однако, он хорошо помнил, как Ройт с характерным для него покровительственным тоном, предупреждал, чтобы Юра не опозорил его в университете.
"Меня там знают, помнят мои успехи. Твое имя будут напрямую связывать с моим. Не опозорься", - вещал Ройт, хлопая своими ярко-красными толстыми губами. Произносил он это таким тоном, словно Юра его уже подвел, и Семен прощал Хворостина. "Ты же не мой сын, - звучало между строк, - не удивлюсь, если облажаешься". Наверное, именно поэтому, в память об отце, Юра и старался изо всех сил. Хотя получалось не очень. Он-то и в школе не отличался сообразительностью, а здесь и подавно не поспевал за мыслью преподавателя. Но его средний балл был выше четверки и за все время обучения он "украсил" зачетку всего двумя тройками. Юра иной раз мечтал, как по окончанию учебы приезжает в Хельсинки, показывает свой диплом Ройту и матери, смотрит на Семена с ощущением собственного превосходства. Только ради этого стоило доучиться в РГУ до конца. Хотя Юра предпочел бы техникум высшему образованию.
Дожди в этом году начались рано, после десятого сентября Юра ни разу не видел солнца на небе. Плохая погода не отразилась на его настроении. Наоборот, по сравнению с концом августа оно улучшилось. Воспоминания о родителях больше не досаждали, Юра целиком и полностью погрузился в собственную жизнь, наслаждаясь блаженством эгоизма. Его забавляло приходить в университет с улыбкой на лице, когда все вокруг заспанные и мрачные. Жизнерадостность Юры некоторым даже досаждала, то ли из зависти, то ли еще по каким причинам, они пытались спровоцировать Юру на скандал, делали замечания на ровном месте, но Хворостин не поддавался. Однако так продолжалось только первые три недели. Двадцать третьего сентября Юре позвонила мама. Валя поссорилась с Ройтом, серьезно поссорилась. Он её прогоняет, жить ей негде, придется вернуться в Рязань - вот вкратце содержание разговора матери и сына.
Юра понимал, что возвращение Вали домой означало серьезные перемены в его жизни. Во-первых, он лишался поддержки Ройта - тот исправно пересылал ему раз в месяц сто долларов. Во-вторых, пять тысяч рублей, которые Юра имел с квартирантов, тоже отменялись. И того жить оставалось на зарплату - тысяча за библиотеку и четыре за грузчика. Валя в ближайшее время не устроится на работу, значит, придется жить на пять тысяч в месяц. Да и как быть с квартирой - Юре уже отдали деньги за два месяца! Теперь Хворостин жалел о своей расточительности летом. Он прокатывал по двадцать-тридцать тысяч на ровном месте, если бы откладывал деньги, то они с матерью могли бы продержаться, как быть теперь, он не знал. Выгонять квартирантов, возвращать им деньги, самому жить неизвестно на что...
Утром, двадцать четвертого числа, натянуть на лицо привычную улыбку не получилось. Юра вышел из общежития насупленным и злым. Он свернул на асфальтовую дорожку, стал подниматься по ступенькам.