Наверное, именно это нас друг к другу и притягивало точно магнитом. Старина Гранит ясно дал понять всем и каждому, что, по его мнению, умственные способности его законной половины оставляют желать лучшего. Попросту говоря, он ее считал полной идиоткой. Со своей стороны, не берусь отрицать, что острым умом бедняжка не отличалась, это уж точно. И однако это ей не мешало до поры до времени ловко скрывать любовные похождения (я неизменно об этом вспоминаю с нежностью и глубокой благодарностью) от неустрашимого воителя сэра Гранита, индюка надутого, который полагал, что хитрей, умней и проницательней него нет никого на свете.
Но любому везению когда-нибудь приходит конец. Так произошло и с нами. Вся наша тщательно продуманная система конспирации в один прекрасный момент лопнула вдруг по швам с оглушительным треском.
Проблема, которая возникла в Пелле и поначалу казалась всем незначительной и легкоразрешимой, внезапно обернулась серьезной бедой. А все из-за Гранита, который допустил серьезную тактическую ошибку. Все началось с того, что в городишке Пелл образовалась малочисленная шайка подстрекателей, которые возражали против увеличения податей в королевскую казну. Поверьте, в душе я им очень даже сочувствовал. Потому как большая часть налоговых поступлений расходовалась отнюдь не на общественные нужды, а оседала в карманах приближенных к трону рыцарей или же тратилась на ведение внешних войн, до которых большинству населения не было ровным счетом никакого дела.
И вышеупомянутая группа закоперщиков стала агитировать жителей Пелла против налоговой политики короля. Бунтари призывали население вовсе не платить никаких податей. Окрестные поселяне не очень-то к ним прислушивались. Для меня в этом не было ничего удивительного, я ведь и сам из простолюдинов, а потому мне легко было представить их отношение к подобным призывам. Трудяги эти настолько привыкли к беспощадным поборам, к непосильной работе и нищете, что решительно утратили восприимчивость к новым бедам, добавляемым к прежним страданиям. Преодолеть такую инертность — задачка не из легких.
Но подстрекатели, которые себя именовали бригадой Свободы, не теряли оптимизма. Они гордо объявили себя врагами короля и противниками его политики. Хотя какими они в самом-то деле могли быть ему врагами? Смех, да и только! Враг — это некто, способный причинить значительный вред, а что до этих горлопанов… Ну, пожалуй, это все равно, как если бы горстка головных вшей вдруг взяла да и объявила себя государственными преступниками. Насекомые эти, что и говорить, способны любому доставить некоторое беспокойство, но и только. Серьезно навредить кому бы то ни было не в их силах.
Лишь один из бригадиров был яркой, значительной личностью, лишь он способен был увлечь за собой большое число людей. Я в прежние времена очень с ним дружил. Звали его Тэсит, он был исключительно хорош собой, женщины все как одна при виде него просто таяли. Мужчины, кстати, обычно недолюбливают красавчиков и, должно быть, в душе считают, что любой смазливый парень, если он стремится стать лидером той или иной группы людей, делает это с одной-единственной целью — чтобы завоевать сердца еще большего количества женщин, чтобы еще сильней им нравиться. Может, так оно и есть, не знаю.
К тому же Тэсит не являлся главой бригадиров. Имя их предводителя выскользнуло у меня из памяти, и я не могу сейчас его назвать. Похоже, вожак этот не был выдающейся личностью, иначе я вспомнил бы, как его звали.
Он всего лишь упорно стремился к достижению своей цели — к переменам. Которые пошли бы на пользу лично ему, разумеется.
Правда ведь состояла в том, что бригадиры в конечном итоге стремились занять более заметное и выгодное положение в обществе, они жаждали, чтобы с ними считались, чтобы их признавали те, против которых и был затеян этот мятеж. По-моему, это типично для любой оппозиции. Стоило Граниту взять на вооружение подкуп и лесть, и восстание было бы подавлено в самом зародыше, как протесты девственницы в брачную ночь. Избавиться от врагов всего проще, превратив их в друзей или, по крайней мере, в союзников. Пока твой оппонент еще не нанес первый удар, к нему нетрудно подступиться с изъявлением приятельских чувств и добрых намерений. Выказать почтительность. Проявить щедрость. Господи, да эту бригаду Свободы можно было бы купить совсем задешево, клянусь! Да что там, их попросту можно было бы нанять на королевскую службу в качестве сборщиков налогов, и они наверняка наполнили бы казну доверху, посрамив прежних штатных мытарей Рунсибела.