(Н. Резникова)
Задолго до интересующего нас времени, а именно во второй половине IX века, король Альфред, великий реформатор и просветитель, первый кораблестроитель, еще не подозревавший о грядущей морской славе Англии, и первый переводчик среди монархов, которым по сей день гордятся британцы, занялся переводом Боэция. Среди прочих поучительных вещей в «Утешении философией» была и такая история:
«Давным-давно случилось так, что во Фракии, что была во владеньях Крекаса, жил арфист. И был он неслыханно искусен, и была у него жена по имени Евридика, ровни которой не видел свет. И вот говорили люди, что играл он на арфе так, что леса кружились в танце, и дрожь пробирала скалы от сладких звуков, и дикие звери замирали, словно ручные, так что охотники со сворой могли подойти к ним, не вспугнув. Жена арфиста умерла, как повествует молва, и душа ее спустилась в ад. Арфист погрузился в такую печаль, что не мог более жить среди людей, но удалился в леса и дни и ночи сидел на холмах, заливаясь слезами, играя на арфе… И когда понял арфист, что ничто на земле не будет в радость, решил он предстать перед богами ада, и покорить их звуками арфы, и умолить их вернуть ему супругу»[1].
Так миф об Орфее и Эвридике навсегда поселился в английской литературе. Так, очевидно, и представлял его себе неизвестный автор поэмы о Сэре Орфео.
Текст поэмы сохранился в трех списках, наиболее ранний из которых Auchinleck MS, кажется и самым вразумительным (это рукопись, очевидно, записанная в Лондоне и датируемая приблизительно 1330 г., ныне хранится в библиотеке Эдинбурга). Исключение составляет лишь начало истории, которое совершенно отсутствует, и поэма начинается словами «Был сэр Орфео королем». (В переводе начало восстановлено по другому источнику — Harley MS 3810).
Как это бывает с большинством средневековых текстов, трудно сказать кем, когда и где была создана эта поэма. Приблизительно ее можно датировать второй половиной XIII — началом XIV века. Не исключено также, что это был перевод с французского. Такое предположение основывается на сюжетных неточностях поэмы. Складывается впечатление, что автор не был знаком с античным мифом и пересказывал эту историю что называется из вторых рук, в свою очередь переиначивая ее и прилаживая к английской действительности.
Если говорить о жанре, эта средневековая сказка отвечает основным канонам рыцарского романа: скитания и несчастья одинокого героя в поисках своей возлюбленной и королевы, которые, в отличие от мифа, имеют, как и положено, счастливый конец. Метрическая форма также соответствует требованиям классического английского рыцарского романа: четырехстопный дольник, плавно переходящий в ямб, с незатейливой парной рифмовкой. Это не было высокой литературой, к которой, бесспорно, можно отнестиЖемчужину или Гавейна и Зеленого Рыцаря, но к ней и нельзя предъявлять таких требований. Это были сочинения совершенно иного рода, более близкого к фольклору, простодушные, но вместе с тем не лишенные очарования. Возможно, это был первый средневековый опыт «бульварного чтива».
1