— Не православие, а церковников любых конфессий, в угоду узкоконфессиональным интересам перевирающих не только исторические факты, но и каноны собственных же религий. Вы подождите, Михаил Фёдорович, сюда ещё какого-нибудь попика пришлют, который начнёт всем нам мозг выносить: церковь не построили, не так крестимся, по семь раз на дню лбом об пол не стучим. А самое главное — церковную десятину не платим. Причём, последнее — самый большой грех. И вообще, все мы — отродия диавола, поскольку ни электричество, ни машины наши, ни станки в Библии не упоминаются, как действуют — непонятно, а значит, греховно. Посему нас надо привести всех под руку единственно правильной церкви, запретить всё «антихристово», а на людей наложить епитимью. Например, молиться заставить сверх разумной меры или, там, рубище и вериги носить. А то, понимаешь, слишком уж добротная на нас одежда. Не иначе, как Нечистым даденная.
Честно говоря, в этом направлении ни у кого подобных мыслей не возникало. А ведь придётся, придётся на какие-то уступки «длинногривым» идти! Церковь в это время (да и в последующие века тоже) сила. И совсем уж откровенно конфликтовать с ней нельзя, поскольку мигом объявят посланцами Антихриста, и тогда ни о каких союзнических и даже нейтральных отношениях с русскими княжествами даже мечтать не придётся.
— Чекист, а у нас никакого расстриги или хотя бы фанатика, поведенного на религии, не затесалось? — подал голос Полуницын.
— А чего ты меня спрашиваешь? У тебя же самого вон какой крестяра на цепуре болтается.
— Модно это было, потому и прикупил, чтобы не выделяться, — махнул рукой Крафт. — Да и не такой уж большой этот крест. Всего-то пятьдесят граммов «рыжья». И цепура турецкая, «дутая», из золота неизвестной пробы. Как бы даже не меньше, чем триста семьдесят пятой. Турки же — те ещё «мастера» ювелирку подделывать.
— А зачем тебе фанатик?
— Да взять и назначить его нашим батюшкой. Типа, придёт этот попик от здешнего князя, а у нас свой есть, который молитвы не хуже него петь умеет. На том же самом языке, что и тут поют. А какую-нибудь халупу с крестом для него срубить недолго. И типа-иконы на картонках намалевать можно. Я бы даже ради такого дела ему крест задарил. Может, мне ещё и грехи какие спишутся. Не верю я во всё это, конечно. Ну, а вдруг?
Да уж! Есть от чего прихереть даже человеку, знакомому с психологией «братвы»!
— Церквушку построить, конечно, проблем нет, — махнул рукой Верзила. — Тем более, сейчас, когда у меня люди освободились. Но тянуть в неё отопление — глупость несусветная. У нас и так каждый метр водопроводной трубы на учёте. Лучше уж напрячься и пустить эти трубы на новое жильё, которое всё равно строить придётся. Не вечно же семьям в барачных конурах ютиться. Особенно — когда дети массово пойдут. А за лето, если надо будет, и печку в ней сложат. И этого хватит, поскольку службы будут не каждый день проводиться. Стёкол нормальных тоже мало, так что пусть придумывают какие-нибудь мозаики из осколков.
Заподозрить Зильберштейна в «жидо-масонском заговоре против православия» может только совсем уж упоротый неадекват. Поскольку всем, знающим его чуть лучше, прекрасно известно, что этот «нетипичный» еврей не только необрезанный, ни разу в синагоге не бывавший, так ещё и очень критически относится к иудаизму. Впрочем, и к любым иным религиям тоже. И точно также отреагировал бы на предложение построить синагогу, костёл или мечеть. Исключительно в рамках, диктуемых неизбежностью такого шага, не больше.
— Есть у меня на примете мужичок, — наконец, решил «расколоться» бывший эфэскашник. — Только он старообрядец, а не прихожанин РПЦ.
— Так это же даже лучше! — аж подпрыгнул на стуле «консультант по истории». — Они же, старообрядцы, считают «никониан» отступниками от «истинной веры», почти не изменившейся с нынешних времён. Только уж вы, Михаил Фёдорович, с ним соответствующую работу проведите, чтобы он не совсем уж распоясывался в насаждении своего мракобесия.
— Да он, вроде бы, похож на адекватного человека вполне современных взглядов. С тараканами в голове, конечно, но все мы с ними. Поговорим, посмотрим на его реакцию…
30
— Га-га-га!
— Гы-гы. Гы-ы-ы-ы!
— Ой, держите меня семеро!
— А-ха-ха!
— Не, ну, а чё? Крест золотой с цепурой у него есть, как правильно креститься, знает, за нашу «автокефальную» версию православия постоять сумеет. Понадобится — так и кулаками. Молитвы бормотать научим, а то, что его «божественное» слово — закон, так это все уже давно усвоили. И церковникам от его «прозрения» и смены рода занятий — сплошная польза: вон, даже тать узрел силу истинной веры и переквалифицировался в пастыри. Чем не пропагандистский козырь?
— А-ха-ха!
Столь бурное обсуждение вызвало предложение Фофана назначить «батюшкой» Крафта. Ну, не захотел тот строитель-старообрядец кощунствовать и лицемерить, становясь «притворным» священником.
— Осталось только уговорить дочь Рокфеллера!
— Гы-гы-гы-гы!
Даже «легенду» для такого «батюшки» сходу придумали: то ли воинствующий монах, то ли монашествующий воин. Ну, а что? Пересвета с Ослябей, геройствовавших на Куликовской битве, все помнят. И имя у него вполне подходящее — Алексей, в переводе с греческого — «Защитник». Или, как у церковников принято мужчин с таким именем называть, «Божий человек».
В общем, поржать поржали, но, как кое-кто помнил по выступлениям Аркадия Райкина, «три пишем, а семь на ум пошлО». Другими словами, злодей Фофан запустил в головы друзей «мыслевирус».
Кандидатура на роль священника, конечно, шокирующая. Но куда менее шокирующая, чем, скажем, бывший капитан Федеральной службы контрразведки или «программист-расстрига», который теперь изнывает без возможности реализовать свой потенциал. Ну, нету в тринадцатом веке нужды в компьютерных гениях. Даже компьютеров, за исключением всё того же ноутбука, при помощи которого управлялась первая установка по прокалыванию «дыры» в прошлое, нету. И предназначение данного аппарата теперь — поисково-каталожная система по информации, хранящейся в библиотеке самых обыкновенных, бумажных книжек. Ну, и по персоналиям нынешних власть имущих окружающего мира. А единственное занятие Лесникова — наполнение информацией данных систем. Тупо, скучно для его гениальных мозгов, но приходится этой работой заниматься, поскольку больше некому. Вот и «развлекается» он сумасбродными идеями, вроде переориентации «бригадира братков» из «главного мента» крепости в её «духовного пастыря».
Слава богу, хоть подружку себе нашёл. Среди тех, кто оказался в «последней партии» переселенцев в прошлое. Экс-владелицу рекламного агентства, вложившуюся в дорогущее оборудование по изготовлению вывесок, но не рассчитавшую сроков окупаемости этого оборудования. На том и сошлись, что она оказалась, кажется, единственной из женщин, сталкивавшейся с компьютерами. Не только видевших такой агрегат, а ещё и работавшей на нём, ведь у остальных бывших «бизнес-леди», если какой-нибудь компьютер и стоял у них «на фирме», то им пользовался исключительно главбух.
Новый год отпраздновали скучно, почти без спиртного. Запасов его на базе сделать не успели, а за изготовление самогона всем пригрозили знатными звиздюлями, вплоть до изгнания в степь. Не ради борьбы за трезвость, а чтобы избежать траты на него продуктов, которые и без того экономили. Чтобы добро на дерьмо не переводили. Так что каждому взрослому досталось граммов по пятьдесят алкогольных напитков. Правда, часть из них была довольно изысканными, предназначенными для богатеньких «охотников». Ну, а детям перепали остатки «заначенных» кондитерских изделий из базовского магазинчика.
Наутро же после празднования дозорные опять подняли тревогу: дюжина всадников и только трое саней движутся с запада. Опять откупщик за данью, только умеривший аппетит?
Оказалось, нет. Пожаловал купчина, решивший на свой страх и риск сунуться к чужакам, гадости про которых рассказывали сопровождающие Путяту Алексеевича, но неплохо отзывались пограничные стражи. Мало того, наслушавшись про чудеса Серой крепости, правильно просчитал, что в ней он может разжиться добрым железом. Что в обмен везти? Долго гадал, вспоминая рассказы стражников про изобилие сладостей, в которых те так и не почувствовали привкуса мёда, отличную соль, «богатые» одежды и добрый белый хлеб. Но, помимо серебра, всё-таки прихватил с собой нескольких небольших бочонков мёда, пудов пятнадцать ржаной муки, пару пудов орехов, как лесных, так и грецких, да пуд воска. На пробу. А там, если его не прогонят от самых ворот, как прогнали откупщика, выяснит, что потребно странным жителям странной крепости.