Со следующей весны… Дожить бы ещё до неё… Ведь уже нынешней осенью начинается поход Батыя на Русь. Практически сразу после того, как монголы закончат покорять мордовские земли. И начнётся оно с битвы рязанских войск на реке Воронеж. Где именно — точно неизвестно, но историк Василий Васильевич предполагает, что где-то в районе ещё одного городища, имеющего то же самое название, что и река. Имеющее то же название, но стоящее вовсе не на месте областного центра двадцатого века, поскольку, судя по описаниям местности, данным бывшими «погранцами», где стоил населённый пункт с таким именем, больше подходит под окрестности хорошо известного попаданцам городка Рамонь. И в летописях этот «городок» значится как разорённый монголами.
По прямой — всего-то чуть больше тридцати вёрст от Серой крепости. Но за Дон люди из будущего не совались, поскольку это уже «заграница», земли Великого княжества Рязанского.
На прямую — тридцать. Вот только сейчас, когда царствует «малый ледниковый период», лесов в этой местности намного больше, чем в конце двадцатого века. Даже здесь, на преимущественно лесостепном правом берегу Дона. А левобережье и вовсе почти сплошняком покрыто лесами. Единственная свободная от лесов «дорога» — это река Воронеж, да вот только по ней путешествовать можно лишь в разгар зимы, когда встанет мощный лёд. На лодке — очень долго, на БМД, имеющем водомётный движитель — огромный расход топлива, запасы которого просто невосполнимы.
Тем не менее, местность нужно разведать, чтобы в начале зимы, когда там, под этим городком, объявятся монголы, не быть похожими на слепых котят, не знающими, куда сунуться.
— Надо по тёплому времени года съездить, — заключил «воевода». — Хотя бы двоим-троим. И на лошадях.
— А ты управишься с лошадью? — хмыкнул Крафт. — Это ж, как минимум, пару дней займёт
— Не пару, а три-четыре. Не скажу, что являюсь мастером конного спорта, но ездить, как ты видел, немного умею. Да и вообще неплохо было бы нам всем этому научиться. Слышишь, Верзила?
— Ага. Ещё меня на эту монгольскую лошадь усадить, и буду похож на Шурика из «Кавказской пленницы» с его ишаком.
— Га-га-га!
— Нет уж, я как-нибудь на санях или пешочком. А то, блин, нашли себе «бердичевского казака»!
В общем-то, кроме Зильберштейна, все из «Большого Совета» это не просто понимали, а даже пытались освоить новое для них средство передвижения. В разной степени настойчивости и успешности данного занятия. К примеру, у Минкина уже неплохо получалось, а вот Фофан сидел верхом на любом скакуне, даже самом покладистом, как собака на заборе. А лучше всех управлялся с лошадьми Толик Жилин, проведший детство в деревне. Вот его-то Беспалых и собирался взять в напарники по задуманному предприятию.
— Нормальное оружие с собой возьмёшь? — задался вопросом «княжий наместник». — Или только с шашками поедете?
Серый только отмахнулся от вопроса про шашки.
— Без «холодняка», конечно, никак по нынешним временам. Но СКС с «Хеклерами» обязательно возьмём. Там же, в окрестностях, вполне могут и монголы ошиваться. Сам же помнишь, как прошлым летом они к нам пришли с севера. То есть, и обошли рязанских погранцов, и по окрестностям Воронежского городка пошлялись. А что такое для них два конных путника? Лёгкая добыча!
— Стрёмно мне как-то вас двоих отпускать, — покачал головой Андрон. — Давай-ка я поговорю с «нашими» пограничниками. Вдруг, кто-нибудь из них подпишется. Заодно и проводником у вас поработает
«Подписался» «Яшка Цыган», как оказалось, уже бывавший в Воронеже-городке. Хромоногий, конечно, но ему же не на своих двоих топать, а верхом ехать, так что его увечье на скорости передвижения «разведгруппы» не скажется.
Он, конечно, подивился уверенности «чудаков» из Серой крепости в том, что «татарове» уже в начале нынешней зимы тут будут. Но это всё-таки одно из наименьших «чудес», с которыми он сталкивался, поселившись в Посаде Серой слободы. Дело осталось за малым: научить его обращаться с огнестрельным оружием, которое раньше никому из аборигенов не доверяли. Ну, за исключением подарочной двустволки, уехавшей в Курск к князю Юрию Святославичу.
Учеником Иаков оказался прилежным. И, похоже, имел природный талант попадать в цель: стоило ему лишь нарисовать, как нужно совмещать прорезь в прицеле, мушку и мишень, и дело пошло. После того, как мужик научился не жмуриться при выстреле. Но оно и понятно: грохот, пламя, вылетающее из ствола, дёргающееся от отдачи оружие.
Хуже обстояло дело со знанием материальной части, сборкой-разборкой и чисткой. Тем не менее, Беспалых, взявшийся обучить проводника, действовал по принципу «терпение и труд всё перетрут». В общем, за два дня сборок-разборок привык и средневековый парень к тому, как нужно обращаться с оружием из ХХ века.
Особенно Якову понравился складывающийся штык карабина, превращавший винтовку в некое подобие копья, к которому он привык больше. Ну, и каждую стреляную гильзу норовил заначить.
— Зачем они тебе? — спросил Сергей.
— Так железо же! В хозяйстве любая железка пригодится. А если их много собрать, то можно будет что-то большое отковать. Хоть нож, хоть топор.
— Плохой будет топор. Железо слишком мягкое.
— Хорошее железо! Кузнецы умеют из мягкого железа делать твёрдое.
А ведь, пожалуй, прав хромец. Несколько «чушек» кричного железа курские купцы уже привозили «на всякий случай», и Борода, что-то подмешав в тигель, сумел получить из этого плохонького сырья вполне себе качественную сталь. Может, и впрямь стоит стреляные гильзы собирать? Хотя бы не в боевой обстановке, а во время тренировочных стрельб. Автоматные действительно из таксебешного железа, а пулемётные и пистолетные — из куда более ценной латуни. Переснаряжать их не получится, поскольку изготовление бездымного пороха и, самое главное, капсюльного состава, двум сотням человек, обитающим в Серой крепости, просто непосильная задача. Так хотя бы использовать в качестве металлургического сырья.
42
С маршрутом колдовали недолго. Вариантов-то всего три. Первый — переправиться у устья Девицы, а потом двигаться вдоль реки Воронеж на север, плох тем, что придётся ехать по лесным дебрям. Не сибирская тайга, конечно, но и широколиственные леса, которыми поросла возвышенность на месте, где в ХХ веке стоит город, тоже удовольствия не очень много. Второй — переправить оружие и людей лодкой на восточный берег Дона, и вдоль реки подняться на двадцать пять вёрст, после чего уже по чащобам идти к городку. Третий — подняться до того же места по «своему», менее заросшему лесами, берегу, и переправляться уже там. Маршрут самый длинный, к тому же, переправляться без плавсредств достаточно сложно: для оружия и припасов нашли только один резиновый мешок, уложив в который карабины, пистолеты-пулемёты и патроны к ним, получили тридцать кило веса. Не считая «холодняка», который протёр тряпочкой, и оружие в порядке…
Избрали второй вариант. Пусть для этого и придётся выбирать путь среди донских стариц, куда более многоводных, чем в двадцатом веке. Но и заросли там пожиже, и местность ровнее, и мелкие речушки, вроде Ведуги, что течёт вдоль меловых холмов донского правобережья, не попадаются. Серьёзных лесов при такой раскладке получалось километров десять-двенадцать.
Мелкие-то речушки — мелкие. В сравнении с Доном и Воронежем, на котором ещё Пётр Первый строил вполне себе морской флот. А в это время осадков ещё больше, реки ещё полноводнее. По крайней мере, русские ладьи из городков в верховьях Дона (тот же Донков, к примеру), из Ельца, стоящего на реке Сосна, сплавляются мимо крепости вполне себе свободно. А иногда, пристав в устье Девицы, и пытаются идти на контакт с жителями Серой крепости. Редко, очень редко, поскольку в низовьях торговать не с кем, если не считать половцев. Да и товар у этих купцов довольно своеобразный меха, спроса на которые у людей из ХХ века пока не наблюдается, да рабы: их кочевники переправляют дальше, в Судак-Сурож, венецианскую колонию в Крыму, находящуюся в совместном управлении с кипчаками.