Когда мы остановились возле величественного парадного входа и по широкой лестнице поднялись в холл, я испугалась, что тотчас потеряюсь в огромном высоком богатом пространстве. В середине зала с потолка свисала массивная бронзовая люстра. Прежде я не видела ничего подобного и сейчас взирала на нее, открыв рот от изумления. Одну стену занимал громадный, величиной с хижину в моей родной деревне, камин, украшенный крепкими чугунными решетками для дров. Здесь же стояли широкие громоздкие старомодные диваны. В противоположную стену холла – западную, левую от входа – был встроен орган, такой большой, что занимал почти весь торец. Рядом с ним имелась дверь в западное крыло, а напротив, по обе стороны от камина, двери в восточное крыло, но я ни разу их не открывала, так что не могу сказать, что там за ними было.
Близился вечер, и неосвещенный холл выглядел темным и мрачным, но мы не задержались в нем ни на миг. Открывший нам дверь старый слуга поклонился мистеру Генри и через дверь возле дальнего конца органа, по нескольким более скромным залам и коридорам повел нас в западную гостиную, где, по его словам, сидела сама мисс Фернивал. Бедняжка мисс Розамунд крепко прижалась ко мне, словно испугавшись неведомого таинственного места, да я и сама едва не умирала от страха. Западная гостиная оказалась очень уютной, с ярко пылавшим камином и красивой удобной мебелью. Мисс Фернивал оказалась очень пожилой, думаю, лет восьмидесяти, однако точно не знаю, высокой, худой, с лицом, сплошь покрытым тонкими, как будто прочерченными иглой морщинами. Взгляд леди был необыкновенно внимательным, даже пронзительным. Должно быть, острое зрение компенсировало глухоту – настолько серьезную, что ей приходилось пользоваться слуховой трубкой. Рядом, за тем же рукоделием, сидела горничная и компаньонка миссис Старк – особа почти одного возраста с госпожой. Она служила мисс Фернивал с тех далеких пор, когда обе были еще совсем молодыми, и со временем из горничной превратилась в подругу. Миссис Старк походила на статую: такая же холодная и бесцветная, с каменным выражением лица. Полагаю, за всю жизнь она никого не любила, кроме госпожи, с которой из-за глухоты обращалась как с малым ребенком. Мистер Генри передал распоряжение милорда, откланялся, не обратив внимания на протянутую ладошку моей милой маленькой мисс Розамунд, и удалился, оставив нас стоять перед пристально разглядывавшими нас сквозь очки старыми дамами.
Тем больше я обрадовалась, когда хозяйка звонком вызвала все того же старого лакея и приказала проводить нас в отведенные комнаты. Следом за ним мы прошли в другую гостиную – меньше и скромнее парадной, поднялись по широкой лестнице и оказались в просторной галерее, судя по всему, служившей библиотекой: одну ее стену сплошь занимали книги, а вдоль противоположной стены, возле окон, стояли письменные столы. Наконец дошли мы и до своих комнат, и я с радостью услышала, что они расположены непосредственно над кухней: точное местоположение поможет не затеряться в лабиринтах огромного дома. Одна из комнат представляла собой старинную детскую, где когда-то росли все маленькие лорды и леди. Здесь уютно пылал небольшой камин, грелся чайник, а на столе уже стояли чайные принадлежности. Рядом располагалась спальня с симпатичной колыбелькой для мисс Розамунд и приличной кроватью для меня.
Старый Джеймс позвал жену Дороти, и оба отнеслись к нам так тепло и заботливо, что вскоре мы перестали переживать и почувствовали себя почти как дома. За чаем мисс Розамунд уже сидела на коленях у доброй Дороти и лопотала так живо, как только позволял маленький язычок. Вскоре выяснилось, что Дороти родом из Уэстморленда, и землячество лишь укрепило нашу взаимную симпатию. Супруги оказались очень простыми и добродушными. Джеймс почти всю жизнь служил семье милорда и считал Фернивалов самым знатным родом. Даже на собственную жену он смотрел снисходительно, потому что до замужества та ничего, кроме хозяйства отца-фермера, не знала. Впрочем, легкое высокомерие не мешало ему относиться к Дороти со всей возможной нежностью.
Кроме них в особняке жила лишь одна служанка по имени Агнес, выполнявшая всю работу по дому. Мисс Фернивал, миссис Старк, трое слуг и мы с малышкой мисс Розамунд составляли все население огромного особняка. Не перестаю вспоминать мою дорогую малышку и часто думаю, как все они жили и что делали до ее появления: теперь мир сосредоточился на ней. Девочка заполнила собой все пространство от кухни до гостиной. Суровая печальная мисс Фернивал и холодная миссис Старк радовались, когда она весело бегала по просторным комнатам и щебетала словно птичка. Не сомневаюсь, что обе скучали, когда птичка улетала в кухню, однако гордость не позволяла им попросить ее остаться. Вкус девочки немного удивлял чопорных дам, однако, как однажды язвительно заметила миссис Старк, учитывая происхождение ее отца, этого следовало ожидать.