На просьбу объяснить, что привело к созданию Армии Республики Сербской, которая за два года войны превратилась в силу, способную контролировать 74 % территории бывшей БиГ, генерал Младич сказал:
— Вам, конечно, известно, что Хорватия, потерпев тяжелые поражения в борьбе с народом РСК, в начале 1992 г. стремилась перенести центр военных действий в Боснию. Впрочем, такие шаги хорватского руководства соответствовали плану создания Великой Хорватии до реки Дрины. Целью хорватов было взять в клещи долину Неретвы через реку Босну, а с помощью мусульман — собраться возле большой группировки ЮНА, а точнее — отсечь и уничтожить части, входящие в 5-й, 9-й и 10-й корпуса ЮНА.
Понимая, что может произойти, я со своими соратниками предпринял шаги по созданию определённых группировок сил на территории Западной Боснии и Краины. Части хорватской армии пытались сначала пробиться в Боснию, в районе Посавины, в марте 1992 г. А первая крупная операция на территории БиГ проведена в апреле 1992 г, когда части ХВ и ХВО напали на сербское население на Купресе, совершив чудовищные преступления. Эффективными совместными действиями Книнского и Баня-Лучского корпусов пресечена попытка усташей пробиться из Западной Герцеговины и соединиться с силами ХА, действовавшими из района Посавины на направлении к центральной Боснии. Но сразу после этой операции стало ясно, что на этой территории нужно формировать соответствующие силы, и тогда мы с генералом Вуковичем начинаем подготовку к созданию 2-го Краинского корпуса, который вскоре и был сформирован.
Вот так из частей существовавшей тогда ЮНА и резервистов, а точнее — из местных жителей, начинает создаваться Армия Республики Сербской. Честно говоря, в остальных областях, в зоне ответственности 4-го, 17-го и Герцеговинского корпусов, формируются соответствующие подразделения сербской армии — с помощью офицеров ЮНА, но большей частью с опорой на местные кадры.
Одним из переломных и решающих моментов в создании Армии Республики Сербской было, к сожалению, решение действовавшего тогда государственного руководства Югославии о выводе ЮНА 19 мая 1992 г. с территории бывшей БиГ. Это решение вызвало много проблем и подвергло опасности сербское население, остававшееся на той территории без надлежащей военной защиты.
Это были, я бы сказал, военно-политические метания, позволившие разыграться аппетитам Туджмана и Изетбеговича и закончившиеся кровавой майской расправой не только с безоружным сербским народом, но и с преданными и обманутыми колоннами военнослужащих ЮНА в Сараево и Тузле. Кроме того, такое решение создало нам дополнительные проблемы с выводом оставшейся военной техники и вооружения, как из гарнизонов в Боснии, так и из тех, что были заблокированы в Хорватии. Но народ взялся за оружие, чтобы просто спасти свою жизнь, и при значительной помощи политического руководства PC создаётся армия, успешно отражающая трёхлетние атаки на сербскую этническую территорию в бывшей БиГ.
— Что касается положения сербов в Сараево, — продолжил генерал Младич, — то вам, вероятно, известно, что этот город построен на сербской земле и что по составу населения это большей частью сербский город. Тем не менее хотя большая часть города находится под контролем сербских сил, мы ещё не заняли все территории, принадлежащие сербам. Известно, что в этом городе проживало около 70 000 сербов. Мы не знаем, насколько сократили эту популяцию уголовники Изетбеговича, типа Юки Празины, Цацы, Чело и других. Но абсолютно достоверно известно, что сербов насильно заставляют копать рвы и даже туннели длиной 800 метров под рулёжной дорожкой аэродрома Бутмир.
Моё мнение, что вопрос иностранной интервенции — больше политическое давление, чем реальная угроза. Но такую возможность нам нельзя ни недооценивать, ни исключать. Нам известно, что они вовремя привезли американцев, так называемые локаторы, на случай нападения на сербские позиции с воздуха. Они даже назначили командующего силами для интервенции в Республику Сербскую, но он не знал, что мне известно, что он американский генерал, а не миротворец, за которого он себя выдавал. Когда мы с ним были у села Креше под Сараево на огневой позиции артиллерии, которая по его плану должна была подвергнуться атаке, я сел на деревянную лавку, а ему предложил сесть на камень. Он растерялся. А я ему говорю: