***
Датуя произнесла речь, приветствуя гостей, извинилась за скудность еды. Кузен предупредил её о визите исполитян слишком поздно, пришлось стряпухе закупаться на соседнем рынке. Уже завтра будут возобновлены поставки из корниянской деревни: всё самое свежее, натуральное и полезное. Улыбнулась Велларам, подмигнула Кванку и похромала к выходу из столовой. Все кроме Турьяны принялись уничтожать пареные овощи, напоминавшие то ли репу, то ли тыкву, вгрызались в тощие ножки и крылышки неведомых птиц, зажаренные до румяной корочки, аппетитно причмокивали. После лагерных каш эти блюда казались королевскими.
Кванк заметил, что родственница витает мыслями где-то далеко-далеко. Неужели на неё такое сильное впечатление произвела новость о неудачных любовных похождениях молодого сталкера? Оправдываться было не в чем. Да, симпатичная хромоножка очень ему нравилась, однако поводов он не давал. Сталкер и пристань связаны магической клятвой, стоило её нарушить — не выживешь. Не то что в чужом мире, даже в своём. Разумеется, он хранил верность нежной и трепетной Шорт и не сомневался, что жена оберегает его своей призывной магией. Увы, Шорт нарушила клятву и обрекла сталкера на гибель. Не попадись ему тогда Датуя…
Он наклонился и сказал сидевшей через стол Турьяне:
— Спасибо, что промолчала.
Она моргнула, нахмурилась — не сразу поняла, о чём речь, потом кивнула:
— Пусть думает, что Тома была твоей пристанью. Это справедливо.
Кванк благодарно улыбнулся, не хотел, чтобы Датуя узнала о его судьбоносном просчёте. Разумеется, тогда ещё совсем молоденькой девушке неприятно было услышать отказ, хотя оправдания Кванка выглядели вполне серьёзными — магическая клятва не пустяк, от которого можно отмахнуться. Знай тогда сталкер, что его пристань, вместо того чтобы ждать супруга в их домике на Исполе, крутит роман в академии, он поступил бы иначе. Теперь не исправишь, и лучше не тревожить Датую горькой правдой. Эту сильную и довольно влиятельную женщину предпочтительнее держать в союзниках.
Как всё-таки им повезло! Теперь Кванк с лёгким сердцем оставляет Вэлларов, уходя на поиски наблюдателя. Племянницы и их родители под присмотром. Всё что сделал сталкер для безопасности родственников: раздал охранные амулеты и строго приказал во всём слушаться экономку. За ограду лучше не выходить, а если не терпится, забыть о платьях. Лифнцианки предпочитали штаны. Юбки носили только корниянки, приверженные традициям полузабытой родины. Да и те в некоторых случаях надевали комбинезоны. Поскольку за представительницу здешних крестьян могла сойти только Лиола, которую ни в коем случае нельзя отпускать в город без присмотра, дресс-код должны были соблюдать все.
Столица мало изменилась, разве что деревья, высаженные во время его пребывания здесь, вымахали чуть не до неба. Теперь улицы выглядели уютнее, милее. Ровно до того момента, пока на пути не возникнет крепкая фигура и недовольный голос не окликнет:
— Иномирянин! А ну, стоять!
Нелегко притворяться местным, когда у тебя не мускулы, а хлипкие бечёвочки, а выражение лица невольно выдаёт испуг, а если задира не один — даже панику. Убегать не вариант. Обязательно на пути попадётся сердобольная душа и организует подножку.
Довольно быстро вспомнился прежний опыт. Прежде всего, Кванк обматывал бицепсы — места, где они должны находиться — и бёдра толстым слоем бинтов, надевал объёмный свитер, а уже поверх него рубаху. Не качёк, конечно, но за местного чинушу сойти можно. Во-вторых, излучать нужно уверенность и независимость. Неплохо ещё посматривать на встречных цепким взглядом, как будто прикидывая: не поколотить ли, придравшись к какой-нибудь мелочи. В этом случае, в ответ прилетит такой же взгляд, что, несомненно, лучше тычка, пинка или удара плетью. Да-да, плеть — необходимый аксессуар каждого уважающего себя лифнцианца. Кинжал, само собой, тоже должен болтаться на поясе, однако пускать его в ход полагалось лишь при угрозе жизни.
До прежнего дома здешнего наблюдателя, Кванк добрался без приключений, если не считать одну неприятную встречу. Буквально за квартал до искомого переулка прямо перед исполитянином возник немолодой, но ещё сохранивший недюжинную силу мужчина. Лицо показалось знакомым, а ещё внимание Кванка привлекла татуировка на правой скуле, свидетельствующая о принадлежности прохожего к непримиримым. Когда же амбал заговорил, в памяти возникла та самая встреча в баре, благодаря которой начинающий сталкер едва не попрощался с жизнью.