Глава 2
В детстве я, как и полагается девочкам, мечтала быть принцессой. Свершилось! В тридцать лет мечты сбылись, и стала я не просто принцессой, а самой королевой. Правда, королева я в другом мире, у меня амнезия, все меня ненавидят, и, кажется, я та еще стерва. И не страшно, что я никак не могу во все это поверить — в другой мир, Источник и короля. Все равно мне жить осталось недолго!
Я прохаживалась по своей крошечной сырой камере и усиленно пыталась хоть что-то вспомнить. Ничего в уме не откликались ни на имя Луизы Уэнделл, ни на имя Верховного Смотрителя Дитрича, а имени короля я вообще не знала.
Как и предупреждал король, ко мне больше никто не заходил, меня не кормили и не поили, и к Источнику я больше не могла воззвать. Я даже не знала, день ли, ночь ли — моя камера была без окон, а освещение шло от крошечного огонька неизвестного происхождения где-то вверху. Я пыталась до него допрыгнуть, койку двигала, но безуспешно.
«Если это кома, то она мне начинает надоедать. Врачи, скорее, вытаскивайте меня в жизнь!»
Я все еще крепилась, однако сомнения по поводу нереальности происходящего таяли. Оптимистка по натуре, я решила, что предаваться унынию — грех, и легла поспать. Сон не шел, я стала вспоминать многочисленные легенды и мифы моего мира об эльфах, гномах, прочих сверхъестественных существах, которые могли приходить в наш мир и утаскивать в свой мир людей. А боги? У каждого народа были свои боги, всесильные боги! А еще джины, демоны… Так в какой из миров попала я? Что меня здесь может ждать, помимо казни? Неужели я и правда — бежавшая королева?
Я заснула, задаваясь этим вопросом. А проснулась от ощущения чьего-то присутствия.
Король. Ожидаемо.
— Спишь. И совесть не мучает тебя.
Я оценила внешний вид мужчины. Он не кажется сердитым; он пришел ко мне не от любовницы-Луизы; он спокоен и задумчив. А раз так, я его минутку спокойствия себе на благо использую — попытаюсь выбить помилование. Поднявшись, я ответила:
— Да, Ваше Величество, меня не мучает совесть — ведь я ничего не помню. И сильно напугана.
— По твоему виду не скажешь.
— По виду — нет. Но поверьте, я в панике, Ваше Величество, и уже записала себя в сумасшедшие.
Я о панике говорила так спокойно, что он дернул уголком губ, выражая недоверие. Я решила продолжать говорить:
— Представьте себе, Ваше Величество: вы идете по улице домой, и тут вас похищают, переносят в другой мир и пугают казнью. Какова будет ваша реакция? Что вы будете чувствовать?
— Я понимаю, что ты чувствуешь. Но мне не жаль тебя. Ты ушла в другой мир, зная о том, что все забудешь. Ты обезопасила себя, как только могла. Но забытье тебя не спасет. Твоя вина слишком велика! — с каждым новым словом король становился все громче.
— Думаю, вам многое подвластно, Ваше Величество. Так верните мне память, чтобы я хотя бы знала, за что умираю.
— Ты смеешь мне указывать?!
Я прикусила язык, вспомнив, что не с обывателем разговариваю. Но чего еще ожидать? Они меня могут хоть императрицей назвать, но манеры у меня останутся мои, не императорские! К тому же, я, бывало, имела дело с важными-важными людьми по работе, и никогда флер власти и вседозволенности, который их окружал, не заставлял меня становиться подобострастной трусишкой. Я, наоборот, бесила этих небожителей своим спокойствием и принципиальностью в рабочих вопросах. За это меня шеф, наверное, и выпихнул с работы — я не способна к раболепию!
Король бросил на меня предостерегающий взгляд:
— Ты не имеешь права вести себя так, как будто у тебя есть гордость.
— Но у меня есть гордость! И никакое забытье этого не изменит!
Сказав это, я осознала, насколько пафосно и бестолково звучат мои слова. Нет, так дело не пойдет. Представим, что я на работе и мне нужно прийти к консенсусу с ужасно заносчивым заказчиком. Я заговорила по-другому, миролюбиво и спокойно:
— Вместо того чтобы убивать меня, лучше дайте мне возможность исправить содеянное, Ваше Величество.
— Исправить?! — рявкнул король и схватил меня за плечи. — Мой отец погиб! Из-за тебя!
— Мне жаль…
— Жаль? О, как удобно твое забытье! Как же я теперь пойму, о чем ты думала, соблазняя моего отца, убивая его, предавая меня?
— Не смогу вам ответить…
— Знаю, — усмирив гнев, горько промолвил мужчина, — и это злит меня. Можешь показывать свой нрав сейчас, но при подданных сумей обуздать характер. Попроси прощения. Покайся. Тогда смерть твоя будет не так мучительна.