— Чем могу помочь? — голос мисс Флис был сладок, как дыхание ангела. Отблески ламп дневного света лежали на толстых линзах ее очков без оправы.
— Можете, и весьма. Мое имя Эндрю Конрой, я занимаюсь исследовательской работой для Национального института здоровья. — Поставив на стеклянную крышку стола свой «дипломат» из черной телячьей кожи, я извлек и показал ей поддельное удостоверение, которое всегда ношу в запасном бумажнике. Я вставил его в прозрачный футляр еще спускаясь вниз на лифте, в доме 666 по Пятой-авеню, заменив первую карточку.
Мисс Флис изучала меня с подозрением, и ее водянистые глаза бегали за толстыми линзами будто тропические рыбки в аквариуме. Я понимал, что ей не понравился мой мятый костюм и пятна от супа на галстуке, но все же дорогой «дипломат» выручил меня.
— Кого именно вы хотели бы увидеть, мистер Конрой? — слабо улыбнулась она.
— Возможно, вы сами ответите на этот вопрос. — Я сунул запасной бумажник в карман и оперся на крышку стола. — Институт проводит исследования неизлечимых травматических случаев. Моя работа состоит в сборе информации о выживших пациентах, находящихся в данный момент в частных клиниках. Думаю, у вас есть пациент, отвечающий этим условиям.
— Будьте любезны, его имя?
— Джонатан Либлинг. Любая информация, которой вы поделитесь, будет строго конфиденциальна. По сути, в официальном докладе не будет никаких имен.
— Подождите минутку. — Простоватая девушка с ангельским голосом удалилась в кабинет и вытянула нижний ящик в одном из шкафов с досье. Довольно быстро она нашла требуемое. Вернувшись с открытой картонной папкой в руках, она подвинула ее ко мне по стеклянной крышке.
— Когда-то у нас был такой пациент, но, как видите, Джонатан Либлинг был переведен в одну из клиник для ветеранов войны в Олбэни, несколько лет назад. Вот его медкарты. В них все, что нам о нем известно.
Перевод в Олбэни был надлежащим образом отмечен в формуляре, рядом стояла дата: 5.12.45 г. Я вынул записную книжку и принялся заносить в нее кое-какие данные из формуляра.
— Вы не знаете, кто из врачей им занимался?
Она потянулась к папке и прочла.
— Это был доктор Фаулер. — Девушка легонько постучала пальцем по досье.
— Он все еще работает здесь, в клинике?
— Ну конечно. Как раз сейчас он на дежурстве. Хотите с ним поговорить?
— Если это удобно.
Она снова скривила губы в улыбке.
— Я позвоню и узнаю, свободен ли он. — Девушка шагнула к коммутатору и тихо заговорила в маленький микрофон.
— Пожалуйста, доктора Фаулера в регистратуру… доктора Фаулера просят пройти в регистратуру.
— Вы работали здесь в прошлый уик-энд? — спросил я, пока мы ожидали.
— Нет, меня не было несколько дней. Моя сестра выходила замуж.
— Раздобыли где-нибудь букет?
— Мне не настолько везет…
Доктор Фаулер возник словно ниоткуда, подойдя по-кошачьему бесшумно в своих туфлях на каучуке. Он был высокий, далеко за шесть футов и шагал сутулясь, что делало его чуть похожим на горбуна. На нем был мятый коричневый костюм в «елочку», висевший на теле, как на вешалке. На вид ему было лет семьдесят. Остатки волос на голове напоминали цветом олово.
Мисс Флис представила меня как мистера Конвоя, и я выложил ему кое-что о своей «работе» в НИЗе[4], после чего добавил:
— Если можете поделиться со мной данными, касающимися Джонатана Либлинга, я буду вам очень признателен.
Фаулер поднял картонную папку. Возможно, его пальцы дрожали из-за частичного паралича, но я в этом сомневался.
— Давняя история, — произнес он. — До войны он работал на эстраде. Печальный случай. Физического подтверждения неврологического ранения не было, но он не поддавался лечению. Продолжать содержать его здесь показалось нам излишним — подумайте о расходах, поэтому мы перевели его в Олбэни. Он был ветеран, и ему полагалась койка на всю оставшуюся жизнь.
— Так значит, сейчас его можно найти в Олбэни?
— Вполне возможно. Если он еще жив.
— Что ж, доктор, не смею вас задерживать.
— Ничего. Жаль, что я не смог оказаться более полезным.
— Нет-нет, вы очень помогли.
И впрямь, так оно и было. Чтобы убедиться в этом, стоило посмотреть ему в глаза.
Глава четвертая
Я вернулся в Пафкипси и остановился у первого попавшегося гриль-бара. Для того, чтобы дозвониться в больницу для ветеранов в Олбэни, потребовалось немало времени, но там лишь подтвердили то, о чем я уже знал: к ним никогда не переводился пациент по имени Джонатан Либлинг. Ни в 1945 году, ни позже. Я поблагодарил их, и, оставив трубку болтаться на проводе, поискал в книге адрес доктора Фаулера. Записав адрес и домашний телефон, я позвонил ему. Ответа не было. Я выслушал дюжину гудков и затем повесил трубку.