«Золотые» вообще чувствовали себя не в своей тарелке. Замок, в который их привезли, здешние устройства и механизмы, подозрительные люди – все вызывало настороженность. Если бы не король, перед отбытием произнесший проникновенную речь о необходимости сплотиться перед лицом общего врага, и не офицеры, всеми силами поддерживавшие дисциплину, кто знает, как все могло обернуться.
Гангель и Каспар, по воле Куратора оставленные вне каких-либо отрядов с условием работать в паре, ушли в дальний конец зала и укрылись за шкафом. Первое время они избегали даже смотреть в сторону друг друга. Однако время шло, в зал прибегали гонцы с тревожными вестями, маги и сами чувствовали нарастающее напряжение, так что постепенно атмосфера менялась. Маги и «золотые» волей-неволей начинали смотреть друг на друга как на союзников, пусть вынужденных, пусть временных, но все же тех, с кем предстояло бок о бок сражаться против общего врага. Слова короля, поначалу казавшиеся вычурными и пафосными, наконец обрели смысл. И вскоре «золотые» и маги стали действовать совместно.
Первым делом солдаты соорудили напротив входа длинные баррикады, собрав туда стоявшую поблизости мебель. Стрелки и маги парами устроились у щелей-бойниц, рядом – двое-трое мечников. Остальные, также смешавшись, рассредоточились среди лабиринта шкафов и столов.
– Жаль, мне не попалось такой вещицы раньше, – пробормотал Гангель, в который уже раз разбирая скорострел. – То-то бы ваша братия порадовалась.
– Вы не о том думаете, Гангель, – ответил Каспар, с любопытством наблюдая за подготовкой к обороне, по его глубокому убеждению – совершенно бессмысленной. – Сюда идет маг. Очень сильный маг. Так что у вас будет возможность выместить свою ненависть к магам на нем.
– У меня нет ненависти к магам, – покачал головой Гангель.
– Неужели?
– Меня преследовали отнюдь не маги.
– Надо же. И кто же эти несчастные?
– Мне мешает король. Если брать шире – власть.
– Потому что она мешает вам грабить и убивать?
Гангель подарил ему снисходительный взгляд:
– Просто потому, что она есть. Все, что я хотел, это жить так, как считал нужным.
– И при этом грабить и убивать?
– Что вы заладили, Геллер? Можно подумать, ваши налоги не грабеж, а казни не убийства.
– Ну-ну, в таком случае вам следовало родиться лет эдак на пятьсот раньше.
Гангель улыбнулся:
– Еще не все потеряно. Если этот ваш маг, как его, Берсон, разнесет тут все, доберется до короля, кто знает, что начнется в стране. Возможно, у меня еще будет шанс создать свое королевство.
– Это вряд ли. Ваша семья в заложниках, забыли? У вас только один способ увидеть их – уничтожить Берсона.
– А если это окажется не в моих силах? Если он уничтожит эту Башню? Вместе со всеми нами?
– Мне очень жаль, Гангель. В этом случае ваша семья умрет. Ваша семья будет жить, только если мы убьем его.
– Вы откровенны. Но если ваши маги, стрелки и рыцари не смогут его остановить, какой шанс у меня одного?
– Вам, Гангель, оставили жизнь только ради Берсона. Так решил Куратор. Он считает, что вы умеете убивать магов. Хотя лично я прикончил бы вас еще в ратуше.
– Мы в одной лодке, сударь.
– Знаю. Хотя не уверен, что вы умеете плыть в одной лодке с кем-то.
Взгляд Каспара обшарил Гангеля с головы до пят, и тот передернул плечами.
– Прекратите свои фокусы, Геллер.
Каспар отвернулся.
– Гангель, надеюсь, вы понимаете, – тихо сказал он. – Здесь решается судьба не только ваша и вашей семьи, не только моя или короля, здесь решается судьба всей Армании… – Заметив, как скривилось лицо Гангеля, Каспар запнулся. – Впрочем, что я говорю. Вам вряд ли есть до этого дело, не так ли?
– Точно, – осклабился Гангель. – Меня тошнит от вашего пафоса. Я беспокоюсь только о моей семье. И если ради нее нужно убить дьявола – я это сделаю.
Каспар усмехнулся.
– Понятно, почему Куратор оставил вам жизнь. Отчасти он прав. Мне, как магу, трудно не испытывать страха перед магом более сильным, чем я. А вы…
– Вы, сударь, просто колесико в огромном механизме, вот почему вы не можете не бояться. Я же всегда был сам по себе.
Каспар вскинул руку, призывая к молчанию.
– Что? – Гангель торопливо защелкнул магазин в скорострел. – Берсон?
– Да, – кивнул Каспар. – Уже совсем рядом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Исчезновение короля, скоропостижная и загадочная смерть всех его родственников имели тяжелейшие последствия. Армания осталась без законного наследника. Как всегда бывало в таких случаях, началась ожесточенная борьба за власть. Подняли голову удельные лорды, и страна на целых сто лет окунулась в пучину междоусобных войн.
Перешагнув порог, Берсень остановился. За баррикадами мебели сверкнули позолотой рыцарские доспехи, защелкали затворы ружей, замелькали черные балахоны магов. А затем наступила мертвая тишина. Воины и маги смотрели на Берсеня, он же широко распахнутыми глазами смотрел только на Сердце.
– Это и есть то, что ему так нужно? – прошептал Эрик. – Этот круглый кусок дерьма?
– Думай, что говоришь! – прошипел Арнор. – Ты видишь только то, что хочешь видеть!
– Дерьмо оно и есть.
В их сторону глядело множество оружейных стволов. Эрик поежился, вспомнив, как выстрелы из этих дьявольских штуковин рвали зеленоглазых в кровавые ошметки.
– Маг Берсон! – Над завалом показался рыцарь. – С тобой говорит капитан Золотой гвардии. Если ты сдашься, мы сохраним тебе жизнь. Твой ответ?