– Да, я изучила в архивах МКСА информацию по тому прибору, что обнаруживал твоё воздействие на окружающих. Это недавнее изобретение, и оно первоначально вовсе не предполагалось применяться для твоего отслеживания, – сообщила Олдама. – Прибор достаточно уникальный и многофункциональный, но главное, он считывает особые показания с живых организмов. Вот эти параметры в тех, на кого ты воздействовала, сильно превышали норму, но только через короткое время всё стабилизировалось. МКСА просто повезло, что их исследователи наткнулись на тех животных, которые подверглись твоему излучению. Ведь, кроме тех случаев на пастбищах и террористов, они так и не нашли других следов твоего присутствия на Земле. Даже Медею и напавших на неё собак не успели проверить, а значит не получили лишнего подтверждения твоего вмешательства.
– Кто знает, – усомнилась Модеста. – Я всегда старалась быть острожной, но всего предугадать не могу. Вдруг всё-таки где-то совершила ошибку. А оставить следы тут будет вообще недопустимым легкомыслием. Надо если это и не скрыть, то хоть как-то замаскировать.
– Ну, если так, то я иду в лабораторию и попробую что-нибудь сделать, – кивнула Олдама, уже мысленно погрузившись в вычисления, и направилась в комнату, смежную с её спальней.
– У Олдамы теперь есть занятие, а чем займёмся мы? – полюбопытствовала Глориоза, которой явно не сиделось на месте.
– Сначала кое-что продумаем, – ответила Модеста, устроившись в кресле и не делая попыток куда-то бежать. – Во-первых, герцог подтвердил, что не брал с собой блокнот, отправляясь сегодня на ту встречу, а значит – господин Виттон в опасности. Ведь Шаюнмара арестовали, а его соучастники, оставшиеся на свободе, могут убить заложника, чего мы допустить никак не можем. Во-вторых, мы должны сами отыскать сердце Армы и узнать, какой именно силой оно обладает.
– Знаешь, Модеста, мы вряд ли сможем увидеть сердце Армы. Этого так же не смогут сделать и другие: дело в том, что хоть я и не изучила подробно ту информацию, которую двести лет назад оставила герцогиня Амертсон о храме и сердце Армы, но у меня есть все основания считать, что оно не досягаемо. Сам храм найти нетрудно, но внутри он полон опасностей, – сказала Глориоза.
– То есть, каких опасностей?
– Я точно не помню, но знаю одно – никто не сможет легко добраться до сердца Армы. Я бегло изучила записи и поняла, что путь будет просто непреодолим.
– Вот и прекрасно! Значит, ни один человек не сунется туда, – сделала заключение Модеста, – и сердце Армы останется в храме.
– Да, это решает некоторые проблемы, – согласилась индианка. – Но как быть с господином Виттоном?
– Надо искать убежище банды, – решила Модеста. – Другого выхода я не вижу.
– Но полиция поймала Шаюнмара, – напомнила Глориоза, – и, вероятно, уже известно, где он обитал и где находятся его сообщники.
– Нет, если бы полиция узнала это, то об этом стало бы известно и нам, но пока все молчат. Возможно, оставшиеся головорезы попробуют освободить своего вожака, чтобы он не выдал их. Или перепрячут Виттона, чтобы вновь шантажировать герцога. Мы же так и не знаем их планов. Но это – уже проблемы полиции. А мы пока самостоятельно займёмся поисками.
Пока Олдама колдовала в лаборатории над новым изобретением, её подруги, получив разрешение герцога, уехали искать убежище Шаюнмара. Целый день они прочёсывали окрестности дворца, но к вечеру вернулись, так ничего и не обнаружив.
Олдама с сочувствием посмотрела на подруг, разочарованных неудачными поисками.
– Модеста, почему ты решила, что шайка обосновалась недалеко от дворца? – спросила изобретательница.
– Потому, что у меня есть основания так считать, – ответила Модеста. – Те автомобили, на которых разъезжают люди Шаюнмара, работают на электробатареях. Сегодня утром, когда мы прибыли на встречу герцога с бандитами, я заглянула в их машины и увидела на приборах, что батареи были недавно заряжены и из них истрачено энергии столько, сколько необходимо, чтобы проехать двадцать километров, а значит, их убежище не так уж далеко. А как у тебя дела, Олдама?