На первый взгляд ничего особенного не произошло, но через две-три минуты дверь быстро и бесшумно растаяла, будто лёд под лучами тёплого солнца, и стекла к подножию холма, образовав лужу, которая в считанные минуты застыла в виде различных сплавов металла и мелких кусочков железобетона. Ход был свободен.
– Да, впечатляет, – прошептала Глориоза, одобрительно покивав головой.
– Этот шарик распространяет в течение пяти минут особое излучение, под действием которого распадаются или тают, не знаю, как точнее объяснить, любые металлы, сплавы, броня и ещё кое-что, но это излучение безвредно для растительного и животного мира, – объяснила Олдама и вместе с Глориозой вошла в бункер.
В начало тоннеля, благодаря отсутствию двери, поступал рассеянный свет, но дальше было темно. В гробовой тишине девушки пробежали по нему и попали в гараж. Здесь мрак немного разгоняли лишь фары одного автомобиля, которые, возможно, просто забыли выключить, и они напрасно светили куда-то в угол, оставляя всё остальное в темноте.
В гараже мелькнуло несколько теней, и послышались тихие и быстрые шаги. В подземелье звуки были приглушёнными, словно какой-то вязкой пеленой. Агентки спрятались за одной из колонн, поддерживающих потолок.
– Это вражеская территория, а потому мы должны быть начеку, – тихо предупредила Глориоза.
– Мне немного страшно, ведь до сих пор я ещё ни разу не воевала таким образом, – прошептала Олдама.
– Зато я воевала, – успокоила подругу Глориоза. – Тебя в Агентстве научили хорошо стрелять, да и после ты постоянно тренировалась; мы сделаем всё, как надо.
Они осторожно двинулись вперёд, перебегая от одной колонны к другой и не удивляясь тому, что их пропустили почти без сопротивления. Противники, видимо, хотели заманить их как можно дальше в своё убежище, чтобы отрезать им путь к отступлению и убить, не поднимая лишнего шума.
Из темноты раздалось несколько беспорядочных выстрелов, и одна из пуль слегка царапнула плечо Глориозы. Индианка рассердилась и выстрелила наугад в ту сторону, откуда стреляли. Послышался крик, перешедший после в стон. Девушки притаились между машин в тёмном углу, выжидая несколько секунд.
– По-моему, ты в кого-то попала, – тихо заметила Олдама. – Противников у нас поубавилось.
– Увы, не на много. Здесь так темно, что я тебя едва вижу, – прошептала Глориоза, – так что это была простая случайность и не более.
– Ты очень пострадала?
– Нет, меня слегка задело. А теперь идём дальше.
Соблюдая осторожность, телохранительницы почти на ощупь добрались до двери, ведущей в другой зал. Обитатели бункера несколько раз стреляли, но было темно и они не попали в цель.
– Кажется, это тот самый вход, что ведёт в большую комнату, как говорила нам Модеста, – произнесла Олдама.
– Да, вряд ли мы ошиблись, – согласилась Глориоза. – К тому же, из-за темноты мы не сможем теперь найти другую дверь, даже если она и существует, поэтому давай войдем хоть сюда.
Олдама расправилась с этой преградой, как и с первой. От излучения растаяло помимо двери несколько автомобилей, стоявших поблизости, а две колонны из бетона угрожающе затрещали, но не рассыпались.
Глориоза и Олдама сделали несколько шагов в кромешной тьме, вокруг чувствовалась какая-то напряжённость, витающая в воздухе. Неожиданно загорелись десятки лампочек, ослепляя ярким светом девушек и всех тех, кто был в гараже и зале, а после они начали мигать, то погружая всё во тьму, то вновь вспыхивая. Это мешало хорошо видеть всем, но численность врагов сотрудницы МКСА сумели оценить.
Едва глаза смогли приспособиться к столь переменчивому освещению, как агентки увидели бросившихся к ним вооружённых людей. Мгновенно оценив ситуацию, обе скрылись за ближайшей дверью, которая оказалась открытой. Они попали в маленькое и абсолютно пустое помещение.
– Мы в мышеловке, – констатировала Глориоза, запирая дверь и прислоняясь к ней спиной.
Послышался едва различимый вой сирен полицейских машин, доносившийся сюда только благодаря отсутствию дверей, что вели наружу. Устранённые ранее Олдамой преграды теперь хоть как-то пропускали звуки в это подземное убежище.
– Это полиция! – обрадовалась Олдама.