– Ну кто там такой нетерпеливый? – ласково крикнула дракончику. – Знаю, знаю, что ты голодный, уже выхожу!
С этими словами покинула ванную комнату.
– М-миледи? – пробормотал виконт.
Де Жерон застыл на пороге, словно вкопанный. Брови взлетели на середину лба, рот открылся. Даже когда смотрел на мертвого пирата, лицо было будто непроницаемая маска, а сейчас подбородок дергается, в глазах странный блеск.
– Это вы называете «уже выхожу»? – пробормотал он, все еще разглядывая меня, как цветочную фею, что возникла в самом неожиданном для фей месте и трясет розовыми крылышками.
Секунд десять я, оторопев, стояла и смотрела на него, с трудом понимая реальность. Потом проверила наличие полотенца и лишь тогда завизжала. Но визг на де Жерона не подействовал. Он как стоял, так и стоит, словно его контузило, и таращит на меня горящие непонятным блеском глаза.
Я, наконец, смогла собраться с духом и закричала, топая:
– Что вы себе позволяете, виконт?! Что вы здесь делаете вообще?! Убирайтесь вон! Сейчас же!
Виконт с усилием перевел взгляд мне на лицо, но почему-то остался стоять на месте.
– Но вы сами… Крикнули, мол знаете, что я голодный и уже выходите… Как можно… Я всего лишь хотел проверить, все ли с вами в порядке. Я почти час прождал за столом…
– Проверили?! – взвизгнула я и сама поморщилась, таким противным показался собственный голос. – Теперь убирайтесь! Я не с вами вообще разговаривала! Какое мне дело до того, голодны вы или нет!
– Я сам, признаться, удивился, – сообщил он, иронично ухмыльнувшись. – По вам видно, что росли балованной леди, которой нет дела до окружающих.
Его взгляд снова скользнул ниже, виконт сглотнул, будто не просто голоден, а не ел целую неделю и готов сожрать меня целиком, вместе с полотенцем.
– Что?! – возопила я. – Мало того, что вы вваливаетесь в мою каюту без приглашения, так еще и оскорбляете меня? Вон отсюда!
– Неправда, – не согласился виконт. – Вы меня пригласили.
– Да сколько раз вам повторять, я не с вами говорила!
– А с кем?
Я догадалась спрятаться за ширму, и прошипела, выглядывая:
– Вы издеваетесь?
На виконта мой маневр подействовал волшебным образом. Он встряхнулся, точно собака, что вылезла из воды, а затем густо покраснел, словно головой макнули в варенье.
– П-прошу прощения, миледи, – сказал он и закашлялся. – Я… вы… я не хотел ничего дурного.
Бормоча что-то под нос, он развернулся и, наконец, покинул каюту.
Какое-то время я тяжело дышала, не в силах совладать с гневом. Взгляд скользнул в зеркало. Щеки вспыхнули, как угли, почище, чем у виконта, тюрбан соскользнул, и рыжий каскад накрыл плечи мокрым покрывалом.
Я раздраженно щелкнула пальцами. Через несколько секунд от волос пошел пар, а еще через некоторое время они приподнялись в объеме и завились в локоны.
Все еще негодуя и бормоча, я запахнула полотенце и выглянула из-за ширмы. Лишь, когда убедилась, что каюта пуста, и мы с Диларионом одни, покинула ванную комнату.
Торопливо натягивая белье, чулки, подвязки, путаясь в розовом лифе, украшенном черными розочками, я стала жаловаться, косясь на дракончика.
– Видишь, Диларион, как оно бывает.... Бенара всегда боялась, что я научусь дурному, если останусь в Авароне, поступлю в Институт… Сдружусь с магами, которым издревле позволено немного больше, чем обычным смертным… И которые непременно меня испортят… Она, небось, думает, что со вчерашнего дня я веду образ жизни, подобающий леди моего происхождения и статуса…
Справившись с лифом, я потянула за концы шнуровки и завязала на бантик. Из саквояжа выудила самое скромное из своих платьев. Шерстяное, цвета пыльной розы, с глухим воротом и длинным рукавом. Манжеты и широкий пояс расшиты розовым жемчугом.
Я продела руки в рукава, вынырнула из горловины, и снова стала рассуждать:
– А на деле, что получается? В первую же ночь в моей постели оказался совершенно посторонний мужчина…
Воспоминания о пирате, хоть и смягченные дневным светом, что льется из окна, все же заставили содрогнуться. Но я сделала глубокий вдох, прогоняя страх, и продолжила:
– А в первое же утро моей жизни в качестве благородной леди, о которой так грезила для меня Бенара, другой посторонний мужчина застает меня и вовсе в непотребном виде....
При воспоминании о виконте, который застыл на пороге и пожирает меня глазами, щеки снова вспыхнули, а дыхание перехватило от гнева.