— На кого? — я преувеличенно аккуратно складываю бумаги в папку и стараюсь не смотреть на отца.
— На брата.
— Он мне не брат! — Аккуратно не получилось и несколько листов разлетаются по серому больничному полу.
— Значит того факта, что ты на него смотришь ты не отрицаешь? — отец усмехнулся, и я потерял дар речи.
— У тебя сердечный приступ или отключение мозга?! — Листы подняты и уложены на место, а я даже не замечаю, что впервые оскорбил его.
— Не хами.
— А как я должен себя вести, ты заявляешь… — Кажется держать себя в руках получается очень плохо.
— Я только говорю о том, что вижу собственными глазами.
— Да что ты можешь видеть?! Ты появляешься у нас в доме от силы раз в неделю на час. И в этот час ничего кроме своей работы не видишь! — Я зло смотрю на него и вдруг понимаю — он знает. И узнал он не теперь, он знает давно. — Я не ГЕЙ! — делаю последнюю попытку.
Отец только поднимает бровь и слегка улыбается. Он что действительно крышей поехал? Предъявляет мне такое и при этом улыбается? Ну я не его сын, тут всё понятно, но Эмиль? Разве ему всё равно, что я ЗАСМАТРИВАЮСЬ на его родного сына?
— Возможно… — отец кивает. — Но Эмиль тебе нравится.
— Он мой брат, это естест…
— Ты же сказал сам, что он тебе не брат.
— Я этого не знал до последнего времени! — Мне кажется или я попал в палату психушки по ошибке?
— Теперь знаешь. Что будешь делать? — И он так спокойно об этом говорит?!
И я почему-то тоже успокаиваюсь. А ведь действительно. Рано или поздно мои чувства к Мелкому придётся вынести наружу. Раз уж я решил сделать то, что задумал без огласки никак не обойтись. И я это сделаю. Я так решил. Вчера.
— Как давно?
— Что?
— Отец вот только не надо строить из себя непонятливого. Как давно ты знаешь? — Устало сажусь на край его кровати и слежу глазами за каплями жидкости стекающими в капельнице.
— Больше года.
— О боже… — вздыхаю и закрываю руками лицо. Да, день начался явно не так как я рассчитывал.
— У вас что-то было?
— И ты не будешь меня душить за то, что я неправильно смотрю на твоего сына? Не лишишь наследства и всё такое? — Я сжал пальцами переносицу почти до боли, надо уйти от темы, про то, что именно у нас было с Эмилем.
— Ты тоже мой сын. Не забывай об этом никогда. И если я учил тебя как правильно вести бизнес и не давал поблажек, это не значит, что я буду навязывать тебе свои взгляды на то, кого тебе нужно любить.
Смотрю отцу в глаза и не вижу там ни злости ни разочарования. Мой отец — человек которого я побаивался с детства, и о строгости которого ходили легенды не только в доме, но и на работе сейчас говорит мне, что он принимает мою любовь к парню?.. Кто-то из нас двоих, точно сошёл с ума.
— Знаешь… — Отец тоже тоскливо посмотрел на капельницу. — До того как я встретил вашу маму, ещё в школе, я тоже засматривался на одного парня. Подозреваю, что и я ему нравился. Но дальше взглядов дело не пошло. Наверное я тогда сделал правильный выбор.
— Намекаешь, что я сейчас делаю не правильный?
— Нет. Просто говорю, что выбирать тебе. Я свой выбор сделал. Конечно я не в восторге, что оба моих наследника не доставят мне удовольствия быть дедушкой. Но у меня ещё есть дочь, и я всё же надеюсь, что из вас троих, хоть она меня этим порадует.
«Ты даже не представляешь отец, как скоро это произойдёт.» Судя по планам сестры, вскоре после свадьбы появятся и долгожданные внуки. Ну по крайней мере хотя бы один внук.
— Никогда не думал, что услышу от тебя такое… Ты меня удивил… Дважды за последние дни…
— Май, в отличие от меня ты ни черта не понимаешь в людях и их чувствах… Может ты и отличный бизнесмен, но никудышний стратег, когда дело касается дел сердечных.
— Мне это понимать как-то, что ты даёшь мне добро на решение… моих проблем с Эмилем?
— Я ведь вижу не только тебя, я вижу и его… И ты полный дурак, если до сих пор не понял, что он тебя любит. Мне не просто это говорить, Май, но я реалист. Жизнь сложная штука, и себя не переделаешь.
— Не ты ли мне всегда говорил, что человек сам себя лепит?
— Говорил. Это касается работы. И это же касается любви. Как мой партнёр, ты устраиваешь меня полностью. Но кроме работы есть ещё личная жизнь. У меня она тоже была. Я был счастлив с вашей мамой. И я хочу, чтобы мои дети тоже были счастливы. Если для этого мне придётся немного подвинуть свои принципы о нормальности… Ну что же, я готов.
— Я просто не верю, что мы тут с тобой говорим о… любви. — Я грустно улыбнулся. — Он меня ненавидит.
— Май, ты не видишь дальше своего носа.
— Он читал договор…
— Я знаю… Это была моя идея. Майя мне просто помогла.
— Но…, но зачем?
— Я думал у вас это просто шалости. Надеялся пройдёт. И кажется это второй раз, когда я ошибся…- отец поёрзал на кровати устраиваясь удобнее.
— Второй?
— С матерью Эмиля я тоже сделал ошибку.
— Жалеешь, что связался с ней?
— Жалею, что не участвовал в его жизни как отец… — Он моргнул заблестевшими глазами и тут же взял себя в руки. — Так что ты будешь делать? Каков твой план? Или ты действуешь по обстоятельствам?
— Я его верну.
— Как?
— Ну в этот раз я тебя удивлю. Очень сильно удивлю.
— Расскажешь?
— Нет. Сам увидишь, когда придёт время.
====== Егор : Отпускаю. ======
У него блестят глаза и искусаны губы, и эта довольная улыбка, которая не сходит с его лица. Ещё вчера, он был таким, как обычно, а сегодня светится весь, как будто изнутри. И я подозреваю, что виной этому его старший брат, но стараюсь гнать от себя эти мысли. Всё ещё надеюсь. Всё ещё жду… И я наверное, готов ждать всю жизнь, но боюсь, это ничего не изменит. Ведь он видит во мне только друга. Он привык, что я ему только друг, привык к тому, что я рядом с ним. И я привык.
Иногда, как вот сейчас, я просто сижу рядом и вдыхаю его запах, как будто-бы желаю надышаться наперёд, притворяюсь что слушаю его рассказ, на автомате улыбаюсь и отвечаю, а сам весь растворяюсь в нём. В его голосе, в его глазах, в его улыбке. Могу позволить себе, не боясь, обнять его за плечи или взъерошить ему волосы. Могу, дурачась, притянуть его за шею, ближе к себе. Часто называю его придурком и ребёнком, когда хочется сказать что-то более личное, даже нежное. Ведь так делают друзья. Так, делаю я. Но знал бы кто, как иногда хочется обнять его сильнее, задержать на дольше пальцы в его волосах, прикоснуться к тонкой коже на шее, губами. Он мой наркотик. Но я, не позволяю себе подсесть на него, потому что знаю, что проиграю.
В чём то, мы с ним даже похожи. Он притворяется, что не любит того другого, я тоже притворяюсь, что не люблю ЕГО.
Эмиль наклоняется, поднимая с нижней ступеньки бутылку с колой, и я вижу в вырезе его футболки свежий синяк чуть ниже шеи, а рядом, почти скрытый тканью засос, больше почему-то похожий на укус.
— Егор?!
Поднимаю глаза. Рядом с нами, стоит Мальвина и смотрит на меня вопросительно-удивлённо, похоже зовёт уже не первый раз.
— Да?
— Спрашиваю, как там твои экзамены?
— Да как им быть. — Перестаю таращиться на шею Эмиля и перевожу взгляд вглубь парка. — Всё как всегда. Всё путём.
— Так значит зря ты в начале года ныл, что не рад тому, что родители засунули тебя в юридический?
— Я и сейчас не рад. Какой из меня юрист? — Откидываю за спину основательно отросшие дрэды.
— Он у нас, начинающий фотограф. — Эмиль весело смотрит на меня своими сверкающими глазами.
— Ты фотографируешь? Не знала. — Машка садится на ступеньку рядом со мной.
— Так, иногда. Скорее любитель. — Почему-то сейчас не хочется распространяться о своей давней мечте.
— Не скажи. — Эмиль не сильно толкает меня в плечо и перегибается через мои колени, чтобы достать из пакета в Машкиных руках, чипсы. — Он меня фоткал на последнем звонке, хорошо вышло.