— Я его ненавижу… и твою сестру тоже. Богатенькие мажоры и моральные уроды… — голос дрожит и в нём столько злости. — Прости… — вдруг меняет лицо на более безразличное. — Это же твои брат с сестрой, а я тут…
— Мальвин, не извиняйся… Я знаю их обоих всего несколько дней, а уже сам иногда думаю, что ненавижу… По крайней мере его… — выбрасываю недокуренную сигарету, всё в ту же клумбу и неосознанно тру ушиб на лице.
— Миль… а твой брат, он ничего обо мне не говорил?
— Нет. А должен был? — всматриваюсь в её бледное лицо.
— Да нет. Скорее всего не узнал просто, я же не всегда такая вот была… Красавица. — Машка тепло улыбнулась, и я улыбнулся в ответ.
Почему-то расхотелось рыться в её прошлом и в прошлом брата и вытаскивать наружу грязное бельё их знакомства и общения. А то, что оно было грязным — это понятно и дураку. Просто так же не будут говорить про человека, что его ненавидят.
— Пошли, староста, а то опоздаем, — уже я сам подхватываю её под руку и тащу за собой.
* * *
После окончания уроков меня ждало разочарование. Моё везение видимо закончилось, и у ворот школы, сверкая чистыми, блестящими, чёрными боками, стоял «Лексус». А Ангел, опирающийся на капот и скрестивший руки на груди, сегодня опять соответствовал прозвищу, которое я ему дал и которым называл мысленно. Белая рубашка, очень светлые бежевые брюки и белые туфли на ногах. Машка увидев эту «красоту» ещё издалека, попрощалась со мной прямо на выходе из школы. Так что по двору я протопал сам, нарочито медленно.
— Не доверяешь водителю? — улыбаюсь блондину, у меня хорошее настроение, и даже появление братца не испортит его в ноль.
— Не доверяю тебе. Садись.
Я забираюсь в машину на задние места, подальше от него, он садится следом.
Включает кондиционер и радио для фона. Едем не разговаривая, только изредка его глаза встречаются с моими в зеркале.
— Какой у тебя цвет волос? — вдруг спрашивает он на очередном повороте.
— Я не крашу волосы…
Недоверчиво поднимает одну бровь, но проглатывает мой ответ и не спорит. А я пользуюсь его отвлечённым на дорогу вниманием и начинаю исподтишка разглядывать. Я был прав — волосы он красит, но только едва-едва, так как отросшие корни тоже довольно светлые. Это более заметно на коротко стриженном затылке. Белая строгая рубашка обтягивает плечи и аккуратно закатана в рукавах на уровне локтей. Руки загорелые, с выступающими под кожей венами. Вдруг почему-то решаю, что у него красивые руки. Да что тут, и сам он далеко не урод. И если бы наше знакомство начиналось как сегодняшнее утро со спокойного общения, то возможно Ангел бы и понравился мне, как человек… Если бы не ремень, не разбитая скула, не стоны среди ночи в чужой спальне… Как много если…
Не к месту вспомнились слова Машки про «моральных уродов». А может и не могло быть по-другому? Может не могло быть всё изначально гладко и хорошо? Может… Не зря же мы с ним братья… Оба уроды, только каждый в свою сторону…
====== Май : Причина. ======
«Я всегда буду для тебя чужим?»… Эти его слова весь день крутились у меня в голове. Знаю точно, что хотел тогда ответить: «Да», но вдруг понял, что это будет неправдой. Третий день, как мы знакомы с этим странным малым, в котором больше дырок под серёжки, чем в сите отверстий, и глаза крашенные не хуже, чем у моей сестры с моим братом. Третий день между нами только ненависть и злость. Но сегодня утром я увидел его другим. Он явно не ожидал моего присутствия на кухне, поэтому явился с чистым лицом, заспанный и недовольный от раннего пробуждения. И опять показался мне совсем маленьким, почти ребёнком. Обычным мальчиком, который просто хочет выглядеть взрослее, для этого вся эта маска, потому всегда грубит и ехидничает. Хочет решать сам, а взрослые, видите ли, ему этого не позволяют.
А когда я увидел дело своих рук — довольно внушительный синяк… Такое странное чувство появилось… Мне вдруг захотелось погладить его по голове, по блестяще-чёрным, растрёпанным после сна волосам, успокоить, подбодрить, соврать, что всё будет хорошо дальше…
Сейчас в машине я почувствовал то же самое, что и утром — желание зарыться пальцами в эти волосы, пригладить их, убрать этот художественный беспорядок на его голове. А когда он сказал что не красит волосы, я реально чуть ли не притормозил и сам не полез проверять, правду ли мне говорят. И вовсе не потому, что меня так интересовало натуральный ли у него цвет волос, я просто хотел прикоснуться и проверить, такие же они мягкие и гладкие на ощупь, как и на вид.
Вспомнился вчерашний разговор с Майей. Нужно проследить, чтобы всё было под контролем. Сестра у меня хоть и красивая девушка, но слишком беспечная, а иногда даже глупая. И когда она намекала, что неплохо бы попробовать и проверить, я даже не сомневался, что она на такое способна. Да что уж тут, я сам живой тому пример, родственные связи её не остановят, если цель уже поставлена.
Может мне и не очень нравится этот мрачный мальчик, но даже ему не пожелаю попасть в руки к своей близняшке.
На полпути к дому начался дождь. Не просто капли падающие с неба, а настоящий сплошной ливень. Вода с лобового стекла едва успевала смахиваться, и я въезжал в нужный мне поворот почти вслепую.
Уже одно то, что железные ворота закрыты, меня насторожило. Камеры стоят ещё на повороте, и охранник обычно успевал открыть проезд до того, как я подкачу.
Набираю знакомый номер. Всего минута понадобилась на то, чтобы узнать причину — сильный ветер с дождём, и в результате, упавшей от этого ветки, повредился выдвижной механизм. Требовалось либо самостоятельно открывать ворота вручную, либо ждать пока подъедут ремонтники. Я попросил никого не выходить мне на помощь, а просто ждать бригаду по ремонту. Хотя сам всё же сглупил, понадеявшись самостоятельно открыть с этой стороны хотя бы калитку. Ждать в машине с НИМ, мне не очень-то хотелось. Как оказалось побороть сломавшуюся технику я решил зря…
Уже за минуту под дождём я чувствовал, как холодные капли стекают у меня по спине под прилипшей рубашкой, в ботинках хлюпает, а волосы приклеились на лоб и лезут в глаза мокрыми концами. Не известно по какой причине, выскочивший из машины Эмиль, тоже топтался рядом не в лучшем виде. Хотя причина вроде была. Даа… Он пытался помочь мне отодвинуть запор, время от времени смахивая льющую с небес воду со своего лица, при этом размазывая по щекам тушь и подводку. При этом был похож на привидение из дешёвого ужастика: лицо в чёрных подтёках, прилипшие к лицу и шее длинноватые волосы, синюшные губы с серебристым колечком на них. Я засмотрелся на это колечко, которое подрагивало в такт с его дрожащими от холода губам, и не сразу увидел, что парень тоже смотрит на меня.
— На хуй! Пошли в машину, — я дёрнул его за рукав промокшей, как всегда чёрной футболки, и побежал обратно в спасительное тепло авто. Не оборачиваясь, но слыша, что ещё одна пара ног прыгает следом за мной, смачно хлюпая по лужам.
Сидения у меня конечно кожаные, но от той мокротищи, что мы развели, даже они были не в восторге. Смотря на всё это промокшее безобразие, я начал раздеваться первым. Эмиль решался ещё добрую минуту, потом начал тоже стаскивать с себя одежду. Вскоре мы остались только в боксерах, тоже мокрых насквозь.
— Подвинься, — парень отодвигается ближе к двери, а я перебираюсь на заднее сидение к нему. Сверху, за спинками сидений, поверх колонок (убил бы!), брошен плед, который Майя вчера захватила с собой. Иногда, когда мы возвращались слишком поздно, вернее слишком рано — утром, она спала сзади, заворачиваясь в него, пока мы ехали домой.
Я расправляю тёплую мягкую ткань и растянувшись поудобнее на своём новом месте, в неё заворачиваюсь. Мелкий зажался почти к двери, смотрит обиженно. Всматриваюсь в его бледное лицо в размазанной краске, на дрожащие губы, на капли воды, стекающие с волос, и почему-то хочется смеяться. Хотя нет, не буду, я хоть и плохо его ещё знаю, но подозреваю, что от моего странного веселья он выскочит из машины голышом под ливень.