— Лилит, я серьезно, даже не вздумай.
— Да сдался он мне! Ну красивый и что? Их вон сколько. — обвела рукой сад, но потом поникла. — Да нисколько. Знаешь, как скучаю по красивым мужчинам? Смотреть на них одно удовольствие! А здесь что. демоны самолюбивые, Снежные меня пугают, про лесных эльфов вообще молчу! Им что-то не так скажешь, мигом в тыкву превратят.
— Ну а светлые эльфы? На втором курсе учатся двое довольно симпатичных парней.
— Эти-то? Не смеши, младенцев только-только оторвали от рук матери.
Новый порыв ветра швырнул горсть мокрых листьев прямо в лицо эльфийке, но выглядело это так, словно кто-то специально, целенаправленно их бросил.
— Гадина! — Лилит вскочила со скамейки и погрозила кулаком кому-то убегающему за дерево, я заметила только взметнувшиеся зеленые волосы. В ярости обернулась ко мне. — Нет, ты видела? Видела? Вот как с ними можно строить какие-то отношения! Дети тупоголовые!
Что она прокричала дальше я уже не слышала, потому что с левой стороны раздался грохот, металлический скрежет и вскрик.
Дон стоял на другой стороне завесы, прямо за красной линией, его корежило, на побледневшем лице проступила смесь паники и ужаса, а спустя еще мгновение его тело безвольно рухнуло на землю.
Чей-то визг оглушил до звона в ушах, не сразу поняла, что мой собственный. Лилит бросилась к парню, но остановилась в миллиметре от черты и выругалась, не решившись перейти. Да никто бы не решился.
— Лекарей и хранителя, быстро! — крикнула она, и из-за дерева вынырнул лесной эльф, который еще минуту назад швырялся листьями. Окинув девушку взволнованным взглядом кинулся к замку, а к завесе бежали уже все, кто в тот момент находился в саду.
— Что случилось?
— Его кто-то толкнул!
— Никто не толкал, я видел, как он сам шагнул!
— Закройте рты! — это уже Лилит, не выдержала галдеж и прикрикнула на сокурсников. Говорить они не перестали, но перешли на шепот.
Меня же трясло от страха. Еле нашла в себе силы, чтобы подойти к черте и не отвести взгляд от Дона. Парень лежал на спине, руки неестественно выгнулись, когда падал, по бледной коже струилась кровь. Завеса поранила его лицо острыми невидимыми осколками. Зачем он это сделал? Знал же, что нельзя переступать! Первокурсникам об этом каждое утро на лекциях напоминают, не мог ведь не знать!
— Он дышит, смотрите! — вскрикнула, заметив, что его грудь приподнялась. Несколько раз моргнула, пристально всмотрелась в лицо. Ну дышал ведь, дышал...
Порыв ветра взметнул темные волосы Дона, запутал в них несколько листьев и плавно опустил на землю. Глаза его были открыты, и в них все еще читался тот ужас, как и несколько минут назад.
— Астрид, он. — Лилит стиснула мой локоть. — Идем в комнату? Вон и лекари уже бегут, они сами справятся.
— Но как же, он ведь вздохнул, я видела!.. — тряхнула головой и вырвала локоть из цепких пальцев. — Я останусь здесь, мне нужно знать.
— Зачем?
Вопрос вогнал меня в ступор. Не знал на него ответ, но в груди что-то щелкнуло, а моя извечная жалость ко всему живому топила меня с головой. Ему ведь всего восемнадцать, в Архангольдере ждут родители, учиться-то всего пять лет. А теперь что? Как они без него?
— Расходитесь, здесь не на что смотреть!
От громкого голоса лекаря вздрогнула, и словно очнулась. Внезапно стало холодно, как если бы выбежала в мороз в одной ночнушке и босиком.
— Идем, выпьешь чаю, — тихо, но с нажимом, проговорила подруга, мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.
Оставшееся до вечера время мы не выходили из моей комнаты. Принесли выклянченный у поварихи чайник, печенье, я закуталась в одеяло, все никак не удавалось согреться. Перед
глазами то и дело возникало бледное безжизненное лицо Дона, и тот страх, что он испытал, словно чувствовала и я сама.
В голове как факт крутилась мысль о том, что я вообще-то именно боевой артефактор. Не тот, что из вулканического пепла лепит спирали для кухонных плит, а тот, что прилаживает камни к мечам, чтобы они никогда случайно не соскользнули всего лишь царапая грудь, а точно попадали в цель.
За одну минуту в голове пронесся целый вихрь мыслей. Помню, как я упрашивала Дамира дать мне шанс поступить в академию, ведь в нее брали магов только из благородных семей, уж точно не сирот. Даже потенциал моей магии, который равнялся девяноста трем единицам, не был решающим аргументов в споре между мной и ректором, а вот моя настойчивость сыграла свою роль. Меня взяли только в октябре, целый месяц я жила в поле, где предположительно находилась Академия, Дамир выходил несколько раз в неделю, чтобы отправить меня восвояси, но потом вышел и просто молчал. Попросил меня создать артефакт из подручных средств, и когда через час в его руки легла обычная палка, рассмеялся. Он смеялся громко и долго, а потом захрипел, спустя минуту его голос пропал. Голос вернулся только через неделю, а я уже училась, пребывая вне себя от счастья.