Правда, и на другие черты характера обратили внимание наставники курсанта Лисконоженко, который за восемь месяцев учебы в школе пилотов совершил в общей сложности 256 посадок [мне понравился система учета в Каче — не по взлетам, а по посадкам]. В частности, они отметили, что он «физически развит хорошо», обладает «хорошей волей». Кроме того, «смел, решителен, летает хорошо. При сложной обстановке возбуждается, но в своих действиях решителен».
«Не приближаться к советским самолетам ближе, чем на сто метров»
Повоевать командиру звена 2-й эскадрильи 513-го истребительного авиаполка лейтенанту Николаю Лисконоженко довелось немного — всего четыре дня: 29 октября 1941 года его только что сформированный и вооруженный истребителями «ЛаГГ-3» полк поступил в распоряжение 52-й отдельной армии Волховского фронта, получив в свое базовое распоряжение станцию Веребье, что в Новгородской области. Через четыре дня — 2 ноября, в свой третий боевой полет и ушел с пристанционного аэродрома мелитополец. Что случилось дальше, я расскажу словами краеведа из Мелитополя Николая Мохова. Предлагаю внимательно выслушать его рассказ, в который я внес минимальные изменения.
«Лейтенанту Лисконоженко была поставлена конкретная задача: вылетев звеном, прикрыть пехоту и артиллеристов, занимавших исходные позиции.
— На них не должна упасть ни одна бомба! — сказал командир эскадрильи Николаю.
За несколько минут лейтенант разъяснил задачу своим подчиненным по звену летчикам Михаилу Зуеву и Георгию Клочко. Вместе обсудили возможные варианты действий при встрече с воздушным противником.
И вот сигнал ракетой. Взревели моторы. Истребители промчались по полю, поднялись в воздух и взяли курс на запад.
Пока летели к линии фронта, все было спокойно. А, сделав над передовой разворот, увидели на горизонте черные точки.
Фашисты быстро приближались. Вот уже хорошо видны среди туч шесть «юнкерсов», над которыми шли шесть «мессершмиттов».
Как было условлено еще на земле, Клочко стал набирать высоту, чтобы связать боем вражеские истребители. Два же других наших летчика — Лисконоженко и Зуев, помчались к бомбардировщикам.
Но атака не удалась: неравными были силы, во-первых. Да и фашисты оказались опытными пилотами, во-вторых. Тем не менее, Клочко удалось завязать на себя три «мессера». Остальные набросились на Зуева и Лисконоженко. Завязался бой на горизонталях. Истребители усиленно старались зайти один другому в хвост.
Потом бой перешел на вертикали. Фашистам удалось разбить нашу пару и оттянуть ее от бомбардировщиков.
И тут один из «ЛаГГов», начав камнем падать на «мессера», неожиданно круто отвернул и оказался позади «юнкерса».
Командующий 52-й армией генерал-лейтенант Николай Клыков, внимательно наблюдавший со своего командного пункта за воздушным боем, воскликнул:
— Смотрите, какой молодец! Сейчас он ему даст!
Но выстрелов не последовало. Командующий и находившиеся рядом с ним штабисты поняли, что у находчивого летчика кончился боезапас.
И вдруг «ЛаГГ», вплотную приблизившись к бомбардировщику, ударил его винтом по стабилизатору. «Юнкерс» закружил в воздухе и рухнул с бомбами на землю.
А «ЛаГГ» продолжал полет. Он выдержал таран!
Но теперь его атаковали сразу три «мессера». Очереди прошили кабину… И тогда случилось неожиданное: «ЛаГГ» пошел на второй таран — он ударил ближайшего из «мессершмиттов» и тот, войдя в пике, грохнулся на землю.
А «ЛаГГ» летел! не так уверенно, как раньше, но летел.
Потеряв два самолета, пораженные случившимся фашисты сбежали с поля боя.
«ЛаГГ» же вскоре приземлился невдалеке от командного пункта, чем тут же доложили командарму:
— Приземлился, товарищ командующий, командир звена лейтенант Лисконоженко. Получил тяжелое ранение в голову и в плечо.
— Проверьте, чтобы немедленно была оказана помощь и подготовьте ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза! — приказал командарм».
Увы, знание Героя Советского Союза лейтенанту Николаю Лисконоженко будет присвоено [27 декабря 1941 года] посмертно: ранения, полученные им при проведении двух воздушных таранов, как говорят в таких случаях медики, оказались несовместимыми с жизнью.