В уютной каюте, освещенной масляной лампой, потягивая вино, сидели четыре человека - судовые офицеры. Кубки полетели в стороны. Руки моряков потянулись к мечам. Но Конан быстро прервал столь опасные действия. Ударом тяжелого кулака в ухо он уложил на пол одного из сидевших за столом. Нос другого хрустнул под вторым кулаком киммерийца. Сильный пинок настиг третьего, который согнулся пополам, так и не успев выпрямиться, вставая из-за стола.
В эту секунду меч Конана вылетел из ножен и застыл у самого носа четвертого моряка. Изумрудная серьга в ухе и толстая золотая цепь на шее ясно указывали на то, что он - капитан судна. Капитан так и застыл, не успев и наполовину вытащить свой меч из ножен.
- Вы все мне не нужны, - рявкнул Конан, - так что выбирай.
Нерешительно облизнув губы, капитан посмотрел на своих приятелей. Двое все еще неподвижно лежали на полу, один дергался в приступе тошноты.
- Ничего у тебя все равно не выйдет, - хрипло сказал капитан. Команда раздерет тебя и твоих приятелей на куски и развесит мясо на реях.
Однако он благоразумно убрал руки от оружия.
- Интересно, зачем я был тебе нужен? - усмехнулся Акеба, сидя на верхней ступеньке трапа. - Ты и один прекрасно справился.
- А если бы их было пятеро? - ответил Конан с улыбкой, от которой капитан вздрогнул.
- Акеба, тащи сюда Шарака. Тут тепло. И посмотри, как там дела у остальных.
Туранец со вздохом вылез обратно под дождь, а Конан вновь сосредоточил все внимание на капитане.
- Когда должны вернуться те, кто тебя нанял?
- Я сам по себе, приторговываю помаленьку...
Острие меча коснулось губ капитана. Тот скосил глаза и, глотнув, попытался отодвинуться назад. Конан равномерно двигал меч вслед за ним.
- Они не сказали. Мне приказали ждать столько, сколько потребуется. Мне было не до споров и не до выяснения подробностей.
При этих воспоминаниях лицо моряка побледнело. Он замолчал, явно переживая, что сболтнул лишнее.
Пока Конан гадал, чем же так запугали капитана его пассажиры, люк снова открылся, и в него ввалились Тамур и Акеба. Туранец почти тащил на себе Шарака. Усадив старика на скамейку, он налил ему вина. Старый астролог припал к спасительному напитку. Тамур, задержавшись под люком, вытирал кинжал о свою куртку.
Увидев кинжал, киммериец с трудом подавил проклятия, готовые сорваться с его языка.
- Я же сказал, что моряки нам нужны живыми, Тамур. Скольких вы убили?
- Двоих, киммериец. Всего двоих. Еще одного малость поцарапали. Но они же сопротивлялись. Так что мы были вынуждены. Сейчас мои ребята караулят остальных. Там их не меньше дюжины.
- Я же просил: кулаки и рукоятки, - вздохнул Конан. - Шарак, как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, намного лучше. Ясбет здесь?
Конан покачал головой.
- Ничего. Мы подождем, пока ее доставят сюда.
- А потом - за Джандаром, - прошептал Шарак, и Конан словно эхо откликнулся:
- За Джандаром.
Тамур все не мог успокоиться и обиженно повторил:
- Они же сопротивлялись. Да их там полно. Управятся.
Никто даже не посмотрел на него. Тогда гирканиец продолжил:
- Слушайте, я тут спустился на палубу к гребцам, ну, чтобы посмотреть, не спрятался ли кто-нибудь из этих водяных крыс среди рабов. И знаете, кого я там нашел? Байана. Ну, того самого, с другого корабля. Сидит себе, закованный, как и все другие гребцы.
Запрокинув голову, Тамур громко засмеялся, словно только что рассказал приятелям забавнейшую историю.
Конан удивленно поднял брови. Байан здесь? В цепях?
- Приведи его сюда, Тамур! Быстро! - рявкнул киммериец так, что гирканийца как ветром сдуло в люк.
- Акеба, свяжи ты этих, - Конан кивнул головой в сторону зашевелившихся офицеров, - чтобы больше не волноваться из-за них.
Подгоняя острием меча, Конан заставил капитана лечь на палубу. Задыхаясь от гнева, моряк подчинился.
К тому моменту, когда офицеры (один из которых так пока и не пришел в сознание) были крепко связаны, Тамур вернулся, ведя за собой Байана. Тот стоял, закованный в кандалы, опустив голову, и исподлобья глядел на Конана.
Киммериец передвинул скамью и сел, на нее. Свет от лампы отразился в клинке его меча.
- Ну, и как ты здесь оказался, Байан?
- Я пошел погулять по берегу и заблудился, - пробормотал матрос, - а этот мерзавец схватил меня. Среди моряков есть неписаный закон... а они приковали меня к веслу и еще отходили хлыстом, когда я возмутился.
- Что случилось на "Танцующей"? Я не верю, что ты просто пошел погулять.
Байан переступил с ноги на ногу, звякнув цепями, но ничего не ответил.
- Что ж, наверное, придется попросить Акебу, чтобы он подогрел для тебя кое-какие из его железяк. Тогда ты, наверное, заговоришь.
От неожиданности Акеба заморгал, но, сообразив, в чем дело, состроил страшную злобную рожу.
- И говорить будешь только правду, - продолжал Конан. - Этот старик колдун. Он видит, говорит человек правду или лжет. - Киммериец внимательно, словно изучая, посмотрел на лезвие своего клинка: - За первую ложь - рука. Потом нога. Потом... Интересно, сколько раз ты сможешь солгать? Раза четыре, я думаю, никак не больше.
Еще мгновение Байан моргал, словно парализованный, а затем слова посыпались из него одно за другим.
- На наш корабль пришел человек. Человек с желтой кожей, одетый в черное. А взгляд! Казалось, от этого взгляда сердце остановится. С ним была твоя... эта женщина. Он предложил сто золотых монет за быстрое возвращение в Аграпур. Сказал, что галера повреждена и что "Танцующая в волнах" быстрее. Он даже не отрицал, что подкупает нас, предлагая отказаться от другого договора. Муктар устал тебя ждать, а когда появился еще и этот, в черном, с твоей женщиной, всем стало ясно, что ты мертв. Ну, нам так показалось в тот момент. А потом мы решили, что ничего не стоит шлепнуть этого косоглазого, забрать его денежки, девчонку и...
- Заткнись! - скомандовал Конан. - Что с Ясбет? Она невредима?
Байан с трудом глотнул и продолжил:
- Я... Я не знаю. Перед Митрой и Дагоном я клянусь, что пальцем ее не тронул. Когда я покинул корабль, она была жива. Всем было не до нее. Понимаешь, Муктар дал нам сигнал, и мы втроем, Теуфик, Марангес и я, бросились на желтокожего с кинжалами. И ты представляешь, он убил их, едва прикоснувшись. А потом, потом он приказал Муктару перерезать мне глотку, Байан издал какой-то звук, между смехом и всхлипыванием, - он сказал, что это в знак верной службы в будущем. И этот жирный козел явно решил выполнить приказ. Я понял это по его глазам. Мне удалось перепрыгнуть через борт и сбежать. Я молю бога, чтобы этот негодяй сгинул со своей посудиной во время шторма.
- Нехорошая у тебя молитва, - заметил Конан. - Там, на борту - Ясбет. Ладно, Тамур, отведи его туда, где он был. Там, у весла, ему самое место.
Проследив, как Тамур выволок Байана наружу, Конан повернулся к капитану.
- Галера действительно не может выйти в море? - спросил он.
Капитан, внимательно слушавший рассказ Байана, фыркнул:
- С чего ты взял? После бури дай мне полдня - и я поплыву на ней куда угодно, при любой погоде.
- Весь необходимый ремонт сделаешь в море. Мы отплываем, как только шторм чуть стихнет. Лишь бы нас прибоем об камни не размазало.
Капитан открыл было рот, но Конан ткнул ему в шею мечом:
- А если нет, то наверняка один из троих твоих приятелей согласится поработать за капитана.
Капитан выпучил глаза и выдавил из себя:
- Я сделаю. Скорее всего, мы все отправимся на корм рыбам, но я выполню это.
Конан кивнул. Другого решения он и не ждал. С каждым мигом Ясбет приближалась к Джандару. Казалось, что дождь, барабанящий по палубе, и завывающий ветер эхом повторяют ненавистное имя: Джандар. На этот раз они сойдутся лицом к лицу. Он и Джандар. И один из них погибнет. Один или оба. Джандар.