Заклинание Плачущего Камня лишь разрасталось, не собираясь слабеть. Верна выступила катализатором и высвободила силу, накопленную в древнем архиве, и теперь разрушительная магия распространялась подобно пожару.
Пока она боролась с неконтролируемыми чарами, рядом в воздухе возникла мерцающая болезненно-зеленая фигура колдуньи Авы.
— Я вижу твое заклинание! — ее глухой голос перешел в визг. — Ты не остановишь генерала.
Верна держалась за поручни на скале, зная, что неосязаемый дух едва ли может навредить ей напрямую.
— Я не могу позволить тебе сделать это! — Ава угрожающе нависла над ней, пытаясь напугать аббатису.
Но Верна была не из робкого десятка. Пока заклинание ревело, охватывая скалу, она помахала в воздухе свободной рукой, пытаясь отогнать дух, но Ава заслонила ей обзор, дезориентировав.
Заклинание Плачущего Камня металось и извивалось, и внимание Верны ускользнуло. Ава отвлекла ее в критический момент.
Поднимаясь по устойчивому камню над альковом, Верна подумала, что находится в безопасности, но, к ее ужасу, скалы над ней тоже начали расползаться. Заклинание вышло далеко за свои границы.
— Нет, это невозможно!
Утес стекал вниз, хороня ряды вражеской армии. Поток камня накрыл тысячи солдат, прорвавшихся в каньон.
Ава совершила последний дерзкий выпад в сторону аббатисы, превратившись в мираж с едва осязаемой формой. Но когда стены рухнули, дух вскрикнул от ужаса и исчез, устремившись к генералу.
Верна напрягла мышцы, пытаясь добраться до того места, где могла бы удержаться и попробовать сдержать плавящийся камень. Она поднялась еще на несколько метров, но камни под ногами уподобились жидкой грязи. Каменный выступ в руке стал мягким как масло.
И она сорвалась.
Она падала со скалы, пытаясь удержаться за оползающую поверхность утеса. Ее пальцы уцепились за мягкий камень и погрузились в него до самых костяшек, но собственный вес тянул ее вниз, и в каменной породе оставались длинные борозды.
Верна попробовала остановить падение при помощи дара, одновременно пытаясь ослабить действие заклинания. Несмотря на все ее заверения в том, что она сможет справиться с высвобожденной силой заклинания, его сети и поля вышли из-под ее контроля. Она скатывалась по расплавленной породе, погружаясь в нее все глубже.
Последним всплеском магии она отклонила поля и приостановила действие заклинания, чтобы камень под ее ногами затвердел. Но это не сработало. Она оказалась зажата в каменном кулаке, повиснув вниз головой над каньоном, и смотрела, как гибнет все больше солдат в древних доспехах. Высвободиться она не могла, но скала продолжала таять. Камень тек вокруг нее, и вскоре Верну захлестнула каменная волна.
Ее последние мысли были полны надежды, что дух ее наконец воссоединится с духом Уоррена за завесой, и они проведут вместе вечность.
Глава 50
После атаки сэлок три поврежденных змеиных корабля неторопливо шли по спокойному океану к Норукайским островам. Сэлки успели убить более сорока налетчиков, пока не прибыл змеиный бог. Теперь выжившие зализывали раны, зашивали глубокие порезы и восхищались шрамами. Они хотели вернуться домой.
На главном судне осталось в живых лишь десять рабов; этого было слишком мало, чтобы управляться с веслами, поэтому норукайцам пришлось трудиться наравне с рабами. Они жаловались, что им приходится грести, как ходячему мясу.
Король Скорбь был подавлен после смерти Мелка и не собирался выслушивать их нытье. Говорил он мало, только гаркал приказы, едва сдерживаясь, чтобы кого-нибудь не убить. Он обрушил свой обитый железом кулак на голову мужчины, отпиравшегося от черной работы, и раскроил череп. Другие члены команды быстро прекратили жалобы.
— Помните, кто ваш король, — прорычал Скорбь, затем понизил голос. — Помните о Мелке. Мы все скорбим.
Бэннон и Лила гребли под гнетущий стук барабана надсмотрщика Боско.
— Мы оба могли погибнуть в ночном сражении, — пробормотал Бэннон. — Надеюсь, Норукайские острова не хуже смерти.
Лицо Лилы потемнело.
— Я решила сохранить тебе жизнь, мальчишка. Теперь мы должны решить, как лучше провести остаток наших дней. — Цепи ее звякнули, когда она навалилась на весло. — Норукайцы задолжали мне много своей крови. У нас еще будет шанс.