Когда на следующее утро взошло солнце, они высматривали хоть какие-нибудь признаки суши и преследующих их змеиных кораблей, а после провели инвентаризацию вещей в лодке — моток веревки, сеть и копье с костяным наконечником. В течение всего дня Лила протыкала воду копьем и после почти сотни попыток попала в рыбу и бросила улов в лодку.
— А теперь мы ужинаем. — Зазубренным наконечником копья она вспорола рыбе брюхо и осторожно удалила внутренности. — Нам они понадобятся. В них есть влага.
Бэннон поморщился от неприятных воспоминаний, но согласился.
— Мы ели и похуже. Пресвятая Мать морей, вспомни уроки, которые преподали нам норукайцы! Мы ели рыбьи потроха и часами работали на веслах, а теперь это поможет нам выжить.
Лила усмехнулась, поднимая копье:
— Я бы лично выразила королю Скорбь свою признательность, как и этой гнусной Атте.
Бэннон заставил себя усмехнуться:
— Лодку я разворачивать не буду, даже если ты настаиваешь.
Она недоуменно нахмурилась:
— Я же не серьезно.
— Как и я. Временами тебя очень трудно понять.
— Мои мысли предельно ясны. Тебе следует приложить больше усилий.
На лице Лилы красовались фиолетовые и желтые синяки, и Бэннон подозревал, что выглядит не лучше с рассеченной губой и подбитым глазом. В бастионе у них не хватало времени, чтобы смотреться в зеркала.
Они съели сырую рыбу; после Бэннон взялся за весла, а Лила снова уселась с копьем, высматривая в воде новую добычу.
На третий день они были измучены палящим солнцем, но все еще не видели никаких признаков материка или какого-либо острова. В тот день единственной небольшой переменой в монотонности было раскинувшееся на воде темное пятно. Бэннон узнал эти водоросли и потянулся за борт, чтобы вытащить несколько пучков.
— Внутри пузырьков жидкость. — Он с силой потянул за скользкие зеленые ленточки. Округлые наросты на них служили буйками, удерживая листья растения на поверхности.
— Если будешь пить соленую воду, это в итоге убьет тебя, — предупредила Лила. — Жажда будет только усиливаться.
— Нет, вода в пузырях профильтрована водорослями. На вкус она резкая и ужасная, но ее можно пить. — Большими пальцами он надавил на мягкий шарик, вскрыл и отделил кожицу. Узелок содержал всего одну или две ложки жидкости, которую он предложил Лиле.
Она скептически нахмурилась:
— Ты уверен?
— Все рыбаки на острове Кирия знают это.
— Тогда почему ты сначала даешь это мне? Чтобы проверить, не яд ли это?
— Нет, просто из вежливости, — разочарованно ответил Бэннон.
— Спасибо. Иногда я этого не замечаю. — Она выпила, поморщилась, затем проглотила. — Такая же вкуснятина, как рыбьи потроха.
— Рад, что тебе понравилось.
Бэннон провел рукой по водоросли, нащупал еще один пузырек, разорвал его и высосал жидкость. У нее был резкий привкус йода, и ему пришлось пить через силу, но рот и горло нуждались в воде. Рыболовным копьем они нарезали водорослей и загрузили в лодку двадцать клубеньков, пока дрейфовали среди морской растительности.
Водоросли служили местом обитания рыб; Лила ловко поймала шесть штук голыми руками и бросила в лодку. Бэннон наслаждался трапезой.
— Спасибо тебе, Лила, за все. Ты ведь обещала спасти мне жизнь.
— Я еще не спасла тебя, мальчишка.
— Я пока еще жив. Это уже успех.
Ветер усилился, поднимая волны, а серые облака сгустились и теперь походили на дымный пудинг. Рыбацкая лодка ускорилась, но Бэннон понятия не имел, в правильном ли направлении они движутся. Он видел много океанских штормов на острове Кирия; они с матерью укрывались в их небольшом доме, а отец злился на погоду, которая мешала ему пойти в таверну.
Парус натянулся под порывами ветра. Длинные волосы Бэннона взвились. Когда из облаков хлынул дождь, они с Лилой обрадовались первым каплям. Дождь усиливался, и они подняли лица к небу, позволяя каплям омывать их покрытые солью щеки, открывая рты, чтобы поймать хоть каплю влаги.
— У нас нет емкостей, — простонал он. — Весь этот дождь прольется впустую.
— Пей сколько влезет, — сказала Лила. Как птенец, выпрашивающий червяка у матери, она открыла рот и подняла лицо к небу.
Бэннон сложил ладони пригоршней, набрал несколько глотков воды и втянул ее потрескавшимися губами. Он повторял процедуру снова и снова, ему не терпелось собрать как можно больше дождевой воды. Дно лодки наполнялось лужицами, но вода эта была грязная.