— Мы не знаем, где находимся, но эти люди помогут нам. — Лила продолжала налегать на весла. — Мы предупредим их о флоте норукайцев, который непременно скоро появится.
Бэннон продолжал разглядывать лодки в гавани и здания на берегу. Он увидел перекинутый через реку мост, и внезапно его осенило.
— Я знаю, где мы находимся, Лила.
На одной из рыбацких лодок их уже заметили, и Бэннон видел крошечные машущие им фигурки. Лила налегла на весла сильнее, когда лодка направилась в их сторону.
— Это бухта Ренда, — сказал Бэннон.
Глава 60
Шумные празднества продолжались, налетчики готовились к полномасштабной войне. Но Мелок был мертв. Король Скорбь восседал на своем величественном троне, окруженный возбужденными норукайцами, но отделенный от них стеной гнева и горя.
Мелок мертв!
Ларс пировал, пил и похвалялся, будто успех его набегов означал, что он прощен, но Скорбь не был расположен его прощать. Веселье продолжалось, праздничные столы были заставлены рыбой, хлебом, выращенными на скалах растениями и даже ветчиной с сосисками, привезенными с недавних набегов, но королю кусок в горло не лез. Он сжимал и разжимал кулаки, чувствуя, как железные накладки впиваются в костяшки пальцев. Шрамы на щеках пошли рябью, когда он стиснул челюсти. Он издал протяжное шипение, словно змеиный бог, но никто не расслышал этого среди грохота кулаков, смеха и криков.
Мелок мертв! Его шаман, его советник, его друг…
Восстановленные змеиные корабли вернулись из Ильдакара — от сотни кораблей остался пятьдесят один, но они были все также опасны. Вместе с флотом Ларса и более семи десятков новых кораблей они составляли мощный норукайский флот. Если союзник генерал Утрос выполнил обещание, и его огромная армия марширует к побережью, эти две силы будут доминировать в Древнем мире. Норукайский народ, изгнанный с материка императором Сулаканом тысячи лет назад, теперь снова завладеет миром. Люди короля Скорбь разорвут в клочья все побережье.
В других обстоятельствах он бы наслаждался мыслями о крови и насилии, но теперь Мелок был мертв.
Когда ярость достигла точки кипения, он вскочил и издал бессловесный рев, эхом разнесшийся по залу и заставивший резко стихнуть крики и веселье. Норукайцы ошеломленно воззрились на короля, затем Ларс поднял кулак и тоже издал рев; остальные налетчики подхватили его, и стены бастиона содрогнулись от воодушевления.
Но Мелок по-прежнему был мертв.
Скорбь медленно сошел по каменным ступеням трона навстречу кричащим норукайцам. Неверно истолковав его расположение духа, некоторые хлопали его по плечам и спине, но король не обращал на них внимания. В другой раз он, возможно, нанес бы сокрушительный удар, но сейчас не желал тратить на них время и свой гнев.
Двое рабов принесли очередного жареного козленка, на этот раз тощего, поскольку большая часть стада на острове уже была забита. Скорбь все равно не любил козлятину.
Ему нужно было выместить на ком-то раздражение, но он не знал, с чего начать. Приплясывающий рядом Мелок мог бы произнести странные и загадочные слова… Почему шаман не предвидел свою смерть? Он мог бы спастись! Как он мог не предвидеть атаку сэлок, как мог не знать, что их скользкая королева разорвет его на части? Он был плохим шаманом, если не предсказал нечто столь важное!
Или он что-то видел? Скорбь вспомнил лепет Мелка за день до нападения сэлок, когда они принесли в жертву раба: «Змеиный бог спасет некоторых из нас. Но я не скажу, кого!». Неужели он что-то знал? Но почему никого не предупредил?
Королю хотелось разбить кому-нибудь лицо. Он понял, что на самом деле хотел выпустить кишки кому-то из рабов и посмотреть, как жертва корчится в агонии в луже крови — так же, как Мелок.
Подняв глаза, он увидел Эммета, покрытого морщинами старика, бывшего неотъемлемой частью бастиона еще до того, как Скорбь убил своего отца. Мелок подбил его убить короля Сурового и завладеть короной. Альбинос предвидел это и помог королю Скорбь выбрать идеальное время. Почему Мелок не смог избежать собственной смерти?
Топор рубит древесину. Меч рубит кости. Да что это вообще значит? Хоть кто-то в состоянии понять?
Когда Эммет принес плетеный хлеб с начинкой из дробленых орехов, Скорбь заметил, что хромой старик испуган больше обычного — может, потому что его и рабов дразнят многочисленные норукайцы. Скорбь оглядел обеденный зал в поисках жертвы. Он не заметил ни Бэннона, ни Морасит Лилу и вдруг понял, что не видел их уже несколько дней, занятый приготовлениями к войне.
Он был удивлен, что Атта до сих пор не убила Лилу, которую считала соперницей. Тощая Морасит не вызывала у короля желания, потому что ее хрупкое тело наверняка не выдержало бы напора его страсти. Но сейчас это казалось не такой уж плохой идеей. Да, он выпотрошит Бэннона, затем швырнет Лилу на обеденный стол и овладеет ею прямо на глазах у своих людей. Он может задушить ее, когда закончит, и это порадует Атту. Возможно, так он наконец избавится от хандры.