— Я не враждую с вами, но буду защищаться. — Она попятилась к основанию высокой статуи Утроса. — Я не хочу вас убивать.
Один из людей в капюшонах закричал на диалекте, который Никки не понимала. Другие тоже заговорили, их голоса звучали отчаянно. Еще один сказал с сильным акцентом нечто похожее на:
— Взять ее! Времени мало.
У людей не было оружия: ни мечей или кинжалов, ни даже кнутов или дубинок; но их число увеличилось вдвое за считанные мгновения. Они приближались к Никки.
— Солнце всходит! — прозвучал еще настойчивее третий голос. — Прячемся.
Никки рубанула воздух кинжалами, отгоняя людей. За горами разгорался рассвет, и странные люди впали в неистовство. Появились новые серые люди, размахивавшие древними на вид мечами. Они встревоженно завопили. Госпожа Смерть безо всяких колебаний просто испепелила бы их огнем волшебника, но эти худощавые суетливые люди явно чего-то боялись. Прямо сейчас ее контроль над магией казался неустойчивым, но все же это был лучший способ отогнать толпу, никого не убивая.
Она сунула один кинжал в ножны и выставила перед собой ладонь. Несмотря на пульсирующую головную боль, она призвала дар и сформировала защитную стену из воздуха. Невидимый боевой таран отшвырнул пятерых наступавших бойцов, и те повалились на товарищей, но толпа уже подступала с противоположной стороны. Их речь стала более разборчивой, хотя они говорили на искаженном диалекте.
— Взять ее! Отвести в здание!
— Торопитесь! Солнце всходит!
Несмотря на дрожь в ногах, слабость и головокружение, Никки нашла в себе достаточно сил, чтобы снова ударить воздухом, оттолкнув еще больше нападавших. Ее схватили сзади за плечи. Четверо молчаливых чужаков перелезли через постамент статуи Утроса, чтобы застать ее врасплох. Серые люди накинулись на нее, как волки на раненого оленя, пытаясь повалить на землю.
Никки развернулась, призвав крутящийся вихрь, который разметал их всех по сторонам.
— Не подходить! — Бросившись вперед, она вонзила кинжал между ребер костлявой женщины, и та рухнула, истекая кровью, к ногам каменного генерала. Раненую немедленно подхватили и унесли в одно из зданий. Темные пустые дверные проемы напоминали беззубые рты.
Глаза колдуньи метались от цели к цели, а толпа колебалась, но все же напирала, выискивая возможность атаковать. Почему она так нужна им? Терпение Никки закончилось, она не могла позволить себе ни мягкости, ни сострадания. Она сосредоточилась на своей твердости, на сердце из черного льда — оно было мощью Никки, в отличие от уязвимости эмоций. Это был ее щит против любви, хотя Ричард учил, что сама любовь может быть силой. Благодаря ему Никки прониклась уважением к помощи людям и борьбе за большее благо, но не могла забыть о других своих сильных сторонах.
Когда руки отчаянно потянулись, чтобы схватить ее, она призвала дар, готовая выпустить более разрушительную магию.
— Оставьте меня в покое, иначе вы все умрете.
— Все умирают! — выкрикнул кто-то из толпы. — Жисс не должны заполучить ее!
Люди двинулись вперед, будто услышав призыв. Никки обрушила молнию на каменные плиты площади — предельно ясное предупреждение. Молния проделала длинную борозду и отбросила в сторону сразу четырех людей в серых одеждах. Колдунья повернулась, и подол черного платья хлестнул ее по ногам. Она была готова встретить следующего противника. Когда дневной свет стал ярче, она смогла разглядеть выражение их лиц — они были полны испуга и тоски, но не жажды крови. Это снова заставило задуматься: нужно ли их убивать?
— Возьмите ее! — крикнула одна женщина. — Поторопитесь.
Люди ринулись вперед, будто позабыв о демонстрации сил колдуньи, и Никки пришлось разметать еще дюжину вторым ударом молнии. Но людям в капюшонах, похоже, было все равно; они хотели схватить ее. Застав Никки врасплох, они набросили ей на спину грубую сеть. Утяжеленная камнями сеть повалила Никки на колени, но она выпрямила спину и выпустила поток жара, испепелив опутавшие ее пряди. Поднявшись на ноги, Никки стряхнула с себя пепел.
Новая атака колдуньи заставила землю задрожать, и каменные плиты зашатались. На другом конце площади повалилась колонна. Колдунья выбросила вперед руку и направила на толпу стену воздуха, но люди подступали с разных сторон. Их было много. Слишком много!
Когда Никки сражалась с полчищами полулюдей Сулакана, она, глядя в их пустые кровожадные глаза, не испытывала ни малейшего сомнения, никогда не видела в них ничего человеческого. Но у этих незнакомцев в серых одеждах было другое выражение глаз. Это был не голод, а скорее нужда, тоска.