Расстояние и шум битвы приглушили голоса, но Никки все поняла. Ее внутренности сковал холод, когда она увидела длинную вереницу солдат, быстро марширующих за разведчиками. Она уже видела эти доспехи и знамена с символом императора, который умер пятнадцать столетий назад. Почти сто тысяч солдат генерала Утроса устремились через холмы к Танимуре.
Глава 77
Когда корабль короля Скорбь столкнулся с «Преследователем», Бэннона с такой силой швырнуло на стоявший на палубе ящик, что у него зазвенело в голове. Он разбил локоть, но сумел не выронить дорогой клинок.
Только вот он не успел вовремя среагировать, когда Натан вывалился за борт.
— Нет! — Бэннон устремился к волшебнику, но палуба была скользкой от брызг и затвердевшей слизи кракенов.
Юноша повалился на спину и перекатился, но Лила ухватила его за запястье и не дала тоже упасть за борт.
— Волшебник сам о себе позаботится. — Лила толкнула его в плечо, разворачивая. — Нет времени. Смотри!
Бэннон отшатнулся, когда десятки неотесанных налетчиков перепрыгнули на палубу «Преследователя». Норукайцы были штормом клинков, мощных мускулов и лиц со шрамами, а их боевые кличи походили на вопли голодных зверей.
— Держаться вместе! — закричал Джаред.
С резким и неуместным смехом капитан принялся размахивать топором с длинной рукоятью, предназначенным для отрубания щупалец. Боковым ударом он застал врасплох самоуверенного норукайца, продемонстрировав, что топор с легкостью отрубает не только щупальца кракена, но и человеческие головы.
Вооруженный мечом Бэннон собирался с силами, а Лила стояла рядом с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Ее голодная ухмылка пугала больше, чем шрамы норукайцев.
Король Скорбь прыгнул на палубу «Преследователя». Его тяжелые сапоги стучали по доскам, а он размахивал боевым топором как игрушечным, держа его в одной руке. Заметив Бэннона, он громко расхохотался. Его фырканье походило на громогласную отрыжку.
— Ходячее мясо. — Он зашагал вперед. — Мертвое мясо.
Лезвие боевого топора было шириной с голову короля, а заостренный край сверкал серебряной улыбкой.
Уродливая неотесанная Атта шумно следовала за королем, и Лила зашипела на свою неприятельницу.
Команда «Преследователя» побежала на врага, вооружившись лодочными крюками и дубинами. Матросы были закалены тяжелой работой и не раз сражались с кракенами. Десять д’харианских солдат, находившихся на борту корабля, тоже бросились в бой.
Не обращая внимания на остальных налетчиков, Бэннон шагнул к королю Скорбь, подняв изысканный клинок:
— Из всех своих врагов больше всего я хочу убить именно тебя.
Скорбь рванул вперед как ильдакарский бык, вонзая шипы на сапогах в затвердевшую слизь. Он замахнулся топором, держа его обеими руками и вкладывая в удар всю мощь.
Оружие раздробило бы Бэннону грудь, но он развернул корпус, положившись на инстинкты. Он поднырнул под топор и закружился как танцор, отступая, наклоняясь и снова выпрямляясь. Низко держа меч, он нанес сильный удар сбоку.
Скорбь повернул массивный торс так, чтобы острое лезвие ударило в железную цепь на талии, высекая искры, а не проливая кровь.
Лила атаковала с другой стороны, кинувшись на короля с кинжалом и коротким мечом. Морасит орудовала острыми лезвиями так быстро, что они выглядели размытыми.
— Убьем его вместе, мальчишка.
Атта подобно лавине врезалась в нее с сокрушительной силой, оттеснив от короля. Лила перекатилась по палубе и повернулась к новому противнику, без малейшего колебания переключившись на норукайку. Поднявшись на ноги, Лила ударила Атту по голени, глубоко вонзив кинжал в мясистую икру. Взревев от боли, Атта обрушила кулак на голову Лилы, но Морасит отпрыгнула и присела, напоминая сжатую пружину.
Скорбь снова взмахнул боевым топором с такой силой, что мог бы перерубить мачту, и Бэннон едва избежал того, чтобы ему выпустили кишки.
— Мелок говорил с тобой. Ты запудрил ему мозги, обманул его. Моего Мелка!
Он снова махнул топором, и на этот раз Бэннон встретил лезвие своим клинком. Крепкая сталь выдержала, но вибрация от удара дошла до самого плеча.
— Мелок был безумен, — язвительно сообщил Бэннон. — Надо было тогда позволить бритвенным рыбам обглодать его до костей.
Как и ожидалось, от такого заявления король пришел в слепую ярость. Переполненный горем и жаждущий мести Скорбь широко разинул рот, демонстрируя влажную глотку.
— За это ты умрешь!
Сражаясь, Бэннон заметил подступающую красную пелену.
— Многие пытались меня убить, но я все еще здесь.