Некоторое время спустя генерал Линден прибыл на остров Халзбанд в сопровождении солдат и нескольких Прячущихся людей в окровавленных серых плащах. Вскоре появился и Зиммер со своим потрепанным эскортом.
— Мы проводим зачистку по всему городу, — доложил он.
— Объединившись, мы могли бы противостоять норукайцам, — произнес Линден, — но у нас не было никаких шансов против армии генерала Утроса. — Он покачал головой, посмотрел на пыль и осколки костей, разбросанные среди камней — ничтожные останки множества древних солдат. — Я не могу поверить в это.
— С помощью Ричарда я обрела силу, — сказала Никки, — даже большую, чем у непобедимой армии Утроса. Силу жизни и смерти.
Жизнь для живых. Смерть для мертвых.
— Сила судьбы, — сказал Натан, подняв брови. — Никогда не забывайте, что она была Госпожой Смерть.
Все больше сестер Света подходили на остров Халзбанд, свой бывший дом. Во время городских сражений были убиты сестры Шарон, Люсия и Хизер, и теперь оставшиеся сестры узнали об их гибели. Сестры Рода, Элдин, Мэб и Арабелла с облегчением поприветствовали Никки и Натана.
— Кажется уместным, что последняя битва произошла на фундаменте Дворца Пророков, — сказала Рода.
— В структуру этого здания было вплетено так много магии, что, возможно, какая-то часть осталась, — добавила Арабелла.
— Я рад, что дворца больше нет, — фыркнул Натан. — У него все равно не осталось предназначения.
— Теперь, — сказала Никки, — когда пророчество исчезло, а одаренные юноши больше не страдают, у вашего ордена нет предназначения.
— Аббатиса Верна думала над этим, — взяла слово Элдин. — Она пыталась найти нам новый смысл. Помогая в Твердыне, сестры работали с магическими знаниями и учили других ими пользоваться.
— Но Твердыни теперь тоже нет, — сказала Мэб. — Она погребена в камне.
— В мире по-прежнему существует множество центральных узлов, — вслух размышлял Натан, — заполненных таинственными и опасными книгами. За этими архивами нужно ухаживать и следить — и защищать. Это могло бы быть новой целью вашего ордена.
Сестры переглянулись. Эмбер пнула ногой камешек и сказала:
— Мы прибыли в Танимуру, потому что именно здесь находился Дворец Пророков. Вот почему я вступила в орден. Я хочу сделать свой вклад, мне нужна достойная цель. Аббатиса Верна советовала мне не терять надежды. Мои родители уже гордятся моим братом, и они станут еще счастливее, когда узнают, как храбро Норкросс сражался с норукайскими кораблями. — Она вздохнула. — Я бы тоже хотела быть значимой.
— И будешь, — сказала сестра Мэб. — Мы восстановим наш орден. Без аббатисы мы путешествовали и сражались сообща, но у сестер Света должен быть лидер. Кто станет нашей аббатисой?
Элдин посмотрела на Мэб, та взглянула на Арабеллу, затем они все медленно повернулись к Никки.
— Когда-то ты была сестрой Света, — начала Рода. — Ты предала нас, став сестрой Тьмы, но мы знаем, что ты вернулась к священной цели. Сейчас ты сильнее, чем когда-либо, сильнее любой из нас.
— Сильнее, чем любая сестра Света во все времена, — добавила Мэб, — сильнее, чем любая аббатиса, которая правила прежде. — Глаза ее сияли. — Работая вместе и используя ресурсы Танимуры, мы могли бы восстановить Дворец Пророков! — Она подняла глаза к небу, воображая новые башни.
Никки нахмурилась:
— Я больше не сестра Тьмы, это правда, но и не сестра Света. Я Никки, колдунья, соратник магистра Ричарда Рала. Он дал мне задание во имя Д’Харианской империи, и я собираюсь его выполнить.
Натан ощутил растущее беспокойство:
— Если вы намерены восстановить дворец или поставить хотя бы один камень поверх другого, то я не хочу иметь к этому отношения. — Он содрогнулся. — Мне еще нужно многое совершить в своей жизни.
Никки, как ни странно, улыбнулась ему.
— Нам всем это нужно.
Глава 86
Выжившие в битве за Танимуру еще два дня тушили пожары и добивали последних врагов. Они выслеживали норукайцев, которые поодиночке оказались трусами. Зная, что за ними охотятся, налетчики укрывались на складах и в рыбацких лачугах; некоторые даже прятались под поврежденными причалами, держась за сваи и стараясь оставаться незамеченными. Когда загнанных в угол налетчиков обнаруживали, разгневанные горожане гарпунами и лодочными крюками скидывали их в воду. Никки считала это не истязательством, а правосудием.