В некогда самоуверенном взгляде капитана Джареда теперь сквозила печаль, а его подбородок с ямочкой зарос щетиной. Принимая на борт очередную партию трупов, он скрестил руки на груди и посмотрел на Никки, которая пришла навестить его.
— Это отвратительная работа, колдунья, но никто другой не взялся бы за нее, — усмехнулся он. — В очередной раз мои ребята доказывают свою полезность.
— На корабле и раньше дурно пахло, но теперь вонь невыносима, — сказала Никки.
— О, я потерплю это, колдунья, хотя этот груз более скверный, чем любая тварь со щупальцами. Не могу дождаться, когда мы выкинем последнее из тел. — Джаред просиял. — Моя команда жаждет снова поохотиться на кракенов. Мы привезем деликатесное мясо, чтобы накормить город, пока он восстанавливается.
— Спасибо, капитан, — без энтузиазма сказал Зиммер.
В Танимуре строили планы по восстановлению, но это был лишь один из многих городов, пострадавших во время войны. Пока выжившие жители бухты Ренда, Эффрена и других разрушенных городов помогали расчищать сгоревшие склады, рабочие на лесопилках заготавливали древесину, а целые армии плотников трудились над восстановлением города. Каменщики закладывали фундаменты, рабочие штукатурили стены, а белильщики ходили с ведрами извести и белили новые строения.
Таддеус и Ренделл, которые стали близкими друзьями после того, как не раз спасли друг другу жизни, работали над возведением новых домов и торговых лавок на набережной.
— Теперь, когда больше не нужно беспокоиться о норукайцах, — сказал Таддеус, — я хотел бы вернуться со своими людьми в бухту Ренда и отстроить поселение заново.
— Я пойду с тобой. — В глазах Ренделла была печаль, но ему удалось улыбнуться. — Мой Ильдакар никогда уже не вернется, и я хочу начать все сначала. Мне понравилась бухта Ренда.
— Впереди еще много работы, — сказал Таддеус, — но мы свободны и обретем свой дом.
Услышав их, Никки подошла ближе:
— Вы сами определяете свою судьбу и правила, по которым будете жить. Вы несете ответственность за свои действия, и ваша совесть сильна. И вы действительно станете частью Д’Харианской империи.
Четверо Прячущихся людей, тихо ступая в дневном свете, который все еще был для них благословением, подошли к Никки, выглядя обеспокоенными и потерянными. Освободившись от своих древних обязанностей, они отправились в путь, чтобы сражаться за Никки, но теперь они не знали, что делать, так как все битвы закончились, а они были далеко от дома.
— Суета этого города смущает нас, — сказал один мужчина с глубокими морщинами на бледном лице. — Нас уцелело чуть меньше шести сотен. Генерал Утрос повержен, но что станет с Орогангом? Этот город по-прежнему остается нашим домом.
— И там тихо! — сказал другой мужчина.
— Так пусть он и дальше будет вашим домом, — сказала Никки. — Возвращайтесь туда и живите при свете дня. Все жисс мертвы, и вам больше не нужно прятаться в тенях. Разбейте замурованные окна, впустите воздух. Ороганг может снова стать великой столицей.
— Но мы будем совсем одни, — сказала женщина, поправляя серый капюшон.
— Ненадолго. В Ороганг придут торговцы. Ваш город станет одним из ключевых в горах. — Никки улыбнулась. — И я позабочусь о том, чтобы магистр Рал узнал о вас. Он может даже сделать Ороганг столицей-сателлитом. Вам бы это понравилось?
Прячущиеся люди просияли, и казалось, что на их лица вернулся свет. Они стали еще одним из многих фрагментов, собранных воедино после поражения генерала Утроса и норукайской скверны.
Когда с неотложными задачами было покончено, беженцы начали задумываться о будущем. Ученый-архивариус Франклин вместе со своей соперницей и соратницей Глорией присоединились к сестрам Света.
— Твердыня разрушена, и все ее книги потеряны. Мы должны воссоздать их, насколько сможем.
Глория постучала пальцем по виску:
— Они не потеряны, если мои помнящие все еще хранят их в голове. Мы можем воспроизвести тысячи томов, но потребуется время.
Поскольку на острове Халзбанд все еще горели погребальные костры, сестры Света поселились в пустой гостинице, владельцы которой были убиты во время нападения. В общем зале за длинными столами, где когда-то гуляли шумные толпы с кружками эля, теперь сидели ученые и писцы, вооружившись стопками бумаги, учетными книгами из конторы хозяина порта и любыми обрывками, на которых можно было записать слова. Помнящие сидели с полузакрытыми глазами, откинувшись на спинки стульев и бормоча строчку за строчкой, зачитывая книги, сохранившиеся в их уникальной памяти.