Первые отряды выступили на рассвете. Они двинулись через долину прочь от пустоши, которая была Ильдакаром, и направились к предгорьям и горам на запад. Вторые командующие Халдерс и Аррос оседлали боевых коней и поехали во главе больших батальонов, которые привычно выстроились в шеренги.
Генерал Утрос наблюдал за всем из командного шатра, а рядом находились Ава и Рува. Он был доволен, что война возобновилась.
— Моя армия подобна огромному валуну на склоне холма. Его нужно подтолкнуть, чтобы он начал движение, но тогда он понесется по склону, неизбежно разрушая все на своем пути. — Золотая маска скрывала половину его улыбки. — Я стану непреодолимой силой, которая сокрушит Древний мир и заставит подчиниться.
Ава посмотрела на него так, словно была очарована магией его притягательности.
— А как насчет короля Скорбь? Разве вы не поделите землю с норукайцами?
— Они едва ли лучше животных. Посмотрим, сколько норукайцев выживет после победы в войне.
Под топот копыт, грохот сапог и скрип колес армия двинулась на запад, к подножию холмов, поднимая облака пыли и пепла над выжженной долиной. Солдаты съели все изъятые припасы, так что каждый лег спать с полным животом и минимумом вопросов. Они будут идти маршем до тех пор, пока генерал Утрос не скомандует другое.
Он отправил еще шесть экспедиционных отрядов по две тысячи солдат в каждом; они двинулись в разные стороны в поисках городов, где можно поживиться припасами, совершая набеги от его имени. Утрос таким образом увеличивал масштабы вторжения, а также на двенадцать тысяч сокращал количество ртов, которые требовалось кормить. Между тем основные силы неустанно двигались через горы.
Первый командующий Енох, зная ситуацию, мрачно сидел в седле. Он подъехал к генералу и колдуньям, глядя на них сверху вниз. Пока оставшиеся отряды выстраивались в шеренги, снимаясь с места, шатер разбирали и упаковывали в подводы с припасами. Утрос и близнецы верхом на лошадях последуют за основной армией.
— Теперь солдаты настроены решительно, генерал, и они сосредоточатся на марше, — сказал Енох. — Но скоро их будут заботить стертые ноги и неудобства походной жизни. Днем позже они будут думать только о том, как голодны и, что еще хуже, как долго это продлится. — Он почесал тонкий белый шрам на щеке. — Они почитают вас, сэр, я в этом не сомневаюсь, но долгая боль в пустом желудке может сломить даже самую сильную преданность.
— Я знаю цену преданности. — Утрос подумал о том, что сказал ему Железный Клык, узнав о романе с императрицей Мэджел. Преданность сильнее любви. После ее ужасной казни в реальном мире дух дорогой Мэджел веками подвергался пыткам в мире подземном; она была запугана и сломлена властным духом жестокого мужа.
Преданность сильнее любви.
— Разграбив ближайший город, я раздам все припасы солдатам, — сказал Утрос. — Я не знаю другого способа накормить их.
Рува говорила шепотом, глядя на бредущую к подножию холмов армию.
— У нас с сестрой есть способ поддерживать их, возлюбленный Утрос. Опасное заклинание. Мы должны будем сделать это тайно, потому что людям это не понравится — они только вернули себе привычный облик из плоти и крови. Но без нашей помощи армия распадется, и солдаты погибнут.
Ветерок колыхал тяжелую ткань шатра, взметая пыль.
— И что вы задумали? — спросил Утрос.
— Мы с сестрой знаем заклинание, которое может снизить потребности организма, притупить аппетит и изменить обмен веществ, чтобы они продолжали жить, но это не продлится долго. Они будут переваривать самих себя.
— Заклинание также будет воздействовать на функционирование их тел, — добавила Рува. — Они смогут есть все, что угодно, переваривать все — траву, деревья, кости, любую пищу, которую найдут. Армия будет подобна рою саранчи, опустошающей землю.
— Но выживет, — отметила Ава.
Когда Енох нахмурился, его многочисленные шрамы стали похожи на корчащихся червей.
— Звучит как нечто унизительное.
— Если они истощат силы и падут замертво, они не принесут пользы в моей войне, — сказал генерал.
— Если кто-то все же упадет в голодный обморок или рухнет замертво на марше, — с улыбкой сказала Ава, — то благодаря этому заклинанию остальные смогут съесть эти тела и получить новые силы.
Утросу больше не нужно было ничего слышать.
— Они будут жить и продолжат сражаться за меня. Этим же вечером в лагере, после того как вступим в предгорья, я хочу, чтобы вы сотворили заклинание. — Он вздохнул. — Если понадобится, я возьму на себя всю вину, когда солдаты узнают, что с ними сделали. Я обещал сохранить жизнь моим людям, и так они выживут. — Он посмотрел на колдуний-близнецов. — Спасите их любыми средствами.