Жисс оказались заперты, но только до тех пор, пока она в состоянии удерживать щит.
— Быстрее! — Ее слова больше походили на хрип. Она надеялась, что Прячущиеся люди расслышат ее. — Вы нужны мне. Строители — сейчас! Вы готовились к этому.
Из закупоренных зданий хлынул поток людей в серых плащах.
Ее мысли путались, но она сжала щит, уменьшая пузырь и толкая пойманных жисс все ближе и ближе к центральному огню. Край щита дошел до среднего ряда сидений и продолжил идти к центру, загоняя черный рой.
Во дворце Мрра наконец пробилась через остатки деревянной двери и побежала на улицу, желая помочь истекающей кровью сестре-пуме. Никки упала на колени и почувствовала, что черная ткань ее платья пропитана кровью. Мрра прижалась к ней, предлагая свою силу и защиту, но Никки не могла потерять концентрацию.
Пузырь уменьшился, накрывая лишь сцену на дне амфитеатра. Внутри этой тюрьмы оказались тлеющее пламя и гудящие жисс. Чтобы сберечь силы, Никки забрала энергию, поддерживавшую свет волшебника, и огонь угас. Замкнутый пузырь стал темным, и отчаявшиеся жисс оказались заперты в пространстве без света и крови. Они бились о невидимую изогнутую стену, как тысячи разъяренных шершней.
— Сейчас! — выдохнула она. — Замуруйте их!
Архитекторы, плотники и каменотесы бежали к ней в сопровождении рабочих. Они заранее разработали планы, принесли строительные материалы, собрали инструменты и были готовы к работе. Трудясь как пчелки, строители Ороганга перекрывали длинными балками нижнюю часть амфитеатра. Пол сцены они заделали заранее, заложив кирпичом и замазав раствором даже самые крошечные щели. Когда перекрестные балки были уложены, они устроили поверх них настил из деревянных реек, который накрыли непрозрачным брезентом, герметизируя купол. Другие рабочие нанесли на толстую ткань слой из быстротвердеющего гипса. Поверх всего этого они выложили слой кирпичей, выстроив непроницаемый купол над тюрьмой жисс.
Никки была сосредоточена на том, чтобы удерживать щит вокруг темного облака, пока не закончат возведение постоянной тюрьмы.
Прячущиеся двигались быстро и скоординировано. Они укрепили монолитный барьер, закрывая все оставшиеся щели, а затем покрыли кирпичи толстым слоем раствора и штукатурки, слой за слоем. Толщина непроницаемого купола достигла нескольких футов.
Еще до наступления рассвета сотни рабочих полностью запечатали тюрьму жисс, которая простоит вечно. Ни света, ни крови, ни свободы. Они зачахнут и умрут.
Никки как сквозь туман осознала, что Аша трясет ее за плечи.
— Все закончено. Ты можешь отдохнуть.
Колдунья была не в силах даже поднять голову; она прислонилась к большой пуме, которая мурлыкала рядом. Со вздохом облегчения Никки отпустила дар, позволив щиту под куполом исчезнуть. Жисс были навечно запечатаны в невероятно толстых и прочных стенах. Барьер держался крепко, но Прячущиеся люди продолжат усиливать и наращивать его еще несколько дней.
Никки не знала, через сколько времени жисс умрут от голода и обратятся в ничто, но была уверена, что они никогда не выберутся.
У нее не было сил сопротивляться, когда Прячущиеся люди подняли ее и понесли в укрытие. Теперь она могла отдохнуть. Ее глаза закрылись, она ощутила слабость от потери крови и невыразимую усталость от такой растраты дара. Но она восстановится.
Она сделала то, что обещала. Теперь ей нужно позаботиться о том, чтобы не позволить генералу Утросу завоевать весь мир.
Глава 28
От покрытых мхом дров поднимался кислый дым, но зловоние разлагающейся плоти беспокоило Лилу гораздо больше. Она настороженно присела напротив Адессы. В глазах старшей Морасит, сидевшей у костра, появился тревожный блеск.
— Я преследую норукайские корабли, идущие вниз по реке, и жду своего шанса, — пояснила Лила. — Мне нужна твоя помощь.
Адесса удивилась, но голос ее был непривычно отстраненным:
— Почему тебя волнуют норукайцы?
— Многое изменилось с ночи восстания, когда ты покинула город. — Лила нахмурилась. — От Ильдакара ничего не осталось. Армия генерала Утроса пробудилась и осадила город, а потом норукайский флот атаковал с реки. Ильдакар снова исчез под саваном вечности, и я оказалась снаружи. Мы не можем вернуться. Никто не может.
Адесса перевела взгляд на отрубленную голову, лежавшую в спутанной траве. Взгляд ее был сердитым.
— Именно об этом он мне только что и сказал.
По гноящейся плоти ползали черные жуки. Голова сильно разложилась, глаза вздулись, а рот раскрылся. Лиле потребовалось несколько мгновений, чтобы узнать темные волосы, козлиную бородку и искаженные черты лица.