Верна в утешительном жесте положила ладонь ему на колено.
— А что значит последняя фраза пророчества — «колдунья спасет мир»?
— Я считаю, что эта часть относится к Никки, но она и так постоянно этим занимается.
После краткого отдыха они начали спуск по западному склону. Ведущие лошади шли гуськом, осторожно ступая по неровной каменистой земле. Во многих местах дорога была повреждена, засыпана скатившимися с гор валунами или сметена пластами льда и снега. Держась за луку седла, Зиммер раскачивался взад-вперед, пока конь шагал по неровной земле.
Он оглянулся через плечо:
— Наша лавина определенно нанесла большой урон, аббатиса.
Натан вздернул брови.
— Ваша лавина?
— Скоро увидишь, — сказала Верна.
Первые лошади уже пробирались через белое поле на склоне. Потревоженные обломки горной породы и льда все еще продолжали сползать вниз. Натану было некомфортно передвигаться по столь подвижной местности, и он мог только представлять, как трудно тут будет идти многотысячной армии в полном вооружении. К тому времени, как Натан и его маленькая группа достигнут Твердыни, войско отстанет как минимум на неделю.
Когда группа обогнула широкий полукруг свежего нагромождения снегов, Натан заметил среди белых глыб темные фигуры, отблески полированных доспехов и острые края щитов. Из застывшей массы торчала чья-то рука в перчатке. По мере приближения группы вороны, пировавшие замороженным мясом, с карканьем улетали.
— Это же тела! — Натан только сейчас понял, как много среди льда трупов; не сотни, а тысячи. — Добрые духи!
— Один из экспедиционных корпусов генерала Утроса, — сказала Верна. — Мы обнаружили их лагерь под Кол Адаиром, ниже уровня ледников.
Зиммер натянул поводья и остановился рядом с ними.
— По нашим оценкам, здесь было десять тысяч солдат, марширующих в направлении Твердыни. Мы остановили их.
— Лед кое-где подтаял, но тела все еще заморожены! — выкрикнул Оливер, когда они с Эмбер и Переттой остановились возле края лавины.
— Не настолько, чтобы их не могли клевать вороны, — сообщила Перетта. — К лету тут останутся лишь обглоданные кости.
Натан попытался понять, что видит.
— Что вы сделали? Как сотворили такое?
Верна выглядела польщенной.
— Ренн был единственным волшебником в нашей компании, но среди нас были сестры Света и много одаренных ученых Твердыни. Вместе мы использовали магию, чтобы растопить лед в определенных точках, и пласты начали скользить по склону. Гравитация довершила начатое. — Она пожала плечами, словно это было совсем просто.
Стоя на краю ледяного поля, Натан разглядывал неисчислимые погребенные тела, доспехи, шлемы и лица с разодранной воронами кожей.
Морасит с уважением кивнули.
— Десять тысяч? — уточнила Торн.
— Впечатляющий счет, — заметила Лайес.
Натан повернулся к строгой аббатисе, увидев ее в совершенно новом свете.
— Я понятия не имел, что ты столь кровожадна, моя дорогая.
— Я могу такой быть, когда это необходимо.
— Полагаю, да. За прошедшие годы я не раз видел, как ты совершала непростые поступки.
Натан и аббатиса часто бывали в напряженных отношениях. Она считала его опасным из-за пророческого дара, а после его побега из Дворца Пророков пыталась его изловить. Натан всего лишь хотел свободы, хотел впервые жить по-настоящему, хотя ему уже была тысяча лет. Он действительно нашел приключения и любовь, и не раз.
Он вздохнул.
— После того как Клариссу убили, я был так зол на тебя, что сломал тебе челюсть.
Верна опустила голову:
— Я сожалею об этом.
— Ты сожалеешь? Но это я ударил тебя по лицу.
— Тогда многое было по-другому. Раны исцелились.
Натан думал о прекрасной и невинной Клариссе, об аббатисе Энн, которую он тоже любил... и об Эльзе, которая совсем недавно пожертвовала собой и погибла смертью храбрых.
— Не все излечивается полностью.
Он пнул руку в боевой перчатке, торчавшую изо льда и снега. Больше не злорадствуя над кровавым побоищем, он и его товарищи двинулись к Твердыне.