Капитан Тревор, командовавший остатками ильдакарского эскорта, издал сухой смешок.
— Я не знаю, как мы вообще его обнаружили. Наша группа еле шла, ослабевшая и оголодавшая. Мы думали, что Ренн сбился с пути.
Орон изумленно глядел по сторонам:
— Если здесь действительно хранятся такие обширные знания, как вы говорите, то мы найдем способ одолеть генерала Утроса.
— В таком случае, — сказал Лео, — конечный результат стоит всех жертв.
Лицо леди Ольгии исказилось от горечи.
— И это говорит человек, который ничем не пожертвовал! У тебя в Ильдакаре не было ни жены, ни семьи. Что ты потерял? Эти солдаты убили моего сына!
— Как и моего, — проворчал Орон.
Натан удержался от комментариев, поскольку эти юноши, Джед и Брок, повели себя подло и причинили Бэннону много страданий. Но горюющие родители помнят ребенка таким, каким хотят помнить.
Он заговорил громче, когда они въехали в каньон Твердыни:
— Важно, что генерал Утрос и его армия никогда не должны найти это место. Самая сильная защита Твердыни — маскировка. Тысячи вражеских солдат идут стремительным маршем и наверняка голодают. Они должны пройти мимо этих каньонов.
— Тогда можем расставить ловушку, — сказала Перри, одна из самых молодых одаренных защитниц Ильдакара. — Если сумеем ее придумать.
В городе она была мастером формы и работала с деревьями и лозами, придавая им необычные очертания. Ее дар был мощным, но слишком узконаправленным, чтобы его можно было применить в крупномасштабной атаке против генерала Утроса.
— В записях Твердыни найдутся десятки новых тактик нападения, — сказала Верна. — Можем создать свою мощную армию одаренных.
Пока они двигались вперед, Натан наслаждался видом. По дну каньона бежал ручей, окаймленный фруктовыми и ореховыми рощами. На открытых лугах паслись овцы, а на крутых склонах холмов были высажены висячие сады. Люди, пасущие стада, работавшие в садах и рыбачившие в ручье, отвлеклись от своих дел, чтобы посмотреть на группу, вошедшую в каньон.
Высокие отвесные стены были испещрены естественными нишами и выступами; в части из них располагались жилища — где для одной семьи, а где и для двух. На самом большом выступе стоял настоящий город знаний. В гроте на вершине утеса были постройки из самана и из обожженного кирпича; некоторые строения были такими высокими, что доставали до изогнутого каменного потолка. Каменщики украсили фасады орнаментами, а огромные двери главного архива были обрамлены резными арками.
Орон заслонил глаза от солнца, скептически всматриваясь в вертикальную стену.
— Как мы заберемся наверх? Где-то есть тропа?
— Там есть каменные ступени, узкие, но безопасные, — сказал Оливер. — Можете подняться по ним, если не боитесь.
— А всякий, кто боится, не должен смотреть на хранящиеся там книги и свитки, — добавила Перетта.
Орон фыркнул в ответ на завуалированное оскорбление.
Они спешились у подножия утеса под огромным альковом, и воины генерала Зиммера увели лошадей к солдатам, которые оставались в каньоне для защиты архива.
Натан стал подниматься по высеченной в камне тропе, зигзагами идущей по утесу. Он перевесил меч на другое бедро, чтобы тот не мешал идти по коварной дорожке. Он с нетерпением ждал не только возможности изучить древние документы, но и вычистить и починить одежду, заделать трещину в сапогах и заменить потертые шнурки.
Верна взбиралась следом за ним. Когда они достигли ниши, располагавшейся высоко над каньоном, Натан остановился передохнуть, тяжело дыша.
Несколько ученых Твердыни выбежали навстречу, чтобы поприветствовать вернувшихся.
— Натан! И аббатиса Верна!
Он узнал Глорию, немолодую главу помнящих, которая хранила в памяти каждое слово бесчисленных книг. Круглолицая женщина с короткими темными волосами, небрежно подстриженными, шагала рядом с ученым-архивариусом Франклином — усердным и серьезным человеком, руководившим всеми учениками Твердыни.
Сестры Света, которые оставались в архиве, тоже вышли из главного здания.
— Вы вернулись, — сказала сестра по имени Мэб. — Вы побывали в Ильдакаре, а теперь вернулись. Расскажите, что видели.
— Ильдакар действительно столь величественен, как рассказывал Ренн? — спросила другая сестра, Арабелла. — А где он сам? Остался?
Натан сделал глубокий вдох.
— Нам и правда есть что рассказать, но хороших новостей, боюсь, нет. Мы снова должны искать в Твердыне знания, чтобы защитить весь мир.