Я не могу их подвести.
Я впиваюсь взглядом в Камень Смерти, который Умог Зу держит в руках перед своим сердцем. Это сфера отшлифованного, безупречного кристалла урзула. В ее глубине сияет бледный свет, который время от времени мерцает, точно живой. Она кажется такой хрупкой, словно переливчатый мыльный пузырь, готовый улететь прочь. Но пусть жрица и стоит неподвижно, как статуя, мне видно, что ее руки напряжены. Говорят, тот, кто держит Камень Смерти, поднимает груз всех почивших душ, еще не обретших покой.
Я облизываю пересохшие губы. Часть меня хочет обратиться к Сулу за поддержкой, но между нами мраморной стеной стоит недоверие. Он стал для меня чужим, еще более опасным оттого, что носит знакомое лицо. Может, он и стоит по правую руку от меня, но на самом деле я один.
Один…
Перед мысленным взором встает образ. Фэрейн. Моя жена, глядящая на меня снизу вверх с такой обидой и непониманием в лице. Ее голос звенит у меня в памяти: «Твоя королева должна быть с тобой». Она права, разумеется. И если бы этот жуткий страх не пылал у меня внутри, она бы сейчас и была рядом, крепко держала меня за руку, делясь со мной этой своей тихой силой, которую столь многие недооценивают. Быть может, я сглупил, велев ей и дальше прятаться в своих покоях? Нет, ибо я чувствую на себе пронзительный взгляд Сула. Разве мог я снова позволить ему ее увидеть, в то время как так его подозреваю? Покуда я не буду уверен, что она будет в безопасности здесь, при моем дворе, я должен постараться…
– Морар-джук! – голос Сула шипит тихо, но камни грота подхватывают слова эхом, вскоре заполнившим все пространство. – А что она здесь делает?
Я тут же разворачиваюсь. И смотрю, совершенно пораженный.
В арочном проеме на дальнем конце грота стоит Фэрейн. В том самом проеме, из которого она, замаскированная под свою сестру, появилась в своем платье-воке, дабы осуществить свадебный заплыв. Однако теперь на ней не тот простой, бесформенный вок.
Во рту становится сухо. Камень ухает на дно живота, превращается в магму и растекается по венам.
Она… великолепна в своем серебряном платье с разрезом выше колен. Оно облегает каждый изгиб ее тела так, словно его попросту нарисовали на теле. Ее лоб венчает головной убор в форме драконьих крыльев, а на узких плечах, выступая в стороны, лежит широкий золотой воротник тонкой работы. Выполненный в том же стиле каркас кринолина подчеркивает ее женственные формы, с него свисают нити золота и красные самоцветы, мерцающие и блестящие при каждом движении ее прелестной фигурки.
Она выглядит совсем как трольд. Всего несколько дней назад я бы сказал, что это для нее слишком, что такое одеяние чересчур объемно для столь миниатюрного тела, оно попросту проглотит ее. Теперь же я вижу, что был бы как никогда далек от правды. Она держит себя с грацией и достоинством истинной королевы. Никакие наряды или украшения не могут ее затмить, ибо она несет в себе слишком большую силу. Она бы стала сверкающим украшением при дворе любого короля фейри. Я видел ее раздетой и упивался красотой обнаженного тела. Но почему-то видеть ее такой, облаченной в традиционные одежды трольдов, для меня куда более эротично, чем просто лицезреть голую плоть. Она – райское видение, о котором такой мужчина, как я, может только мечтать.
Секунду я слишком потрясен, чтобы думать и дышать. Ее глаза, голубой и золотой, увлекают меня в свои странные глубины. Моя душа кричит, требуя, чтобы я обнял ее, а тело пылает от желания ею обладать.
Внезапно движение вырывает меня из ступора.
Сул стремительно идет через грот.
– Курспари! – рычит он. – Что ты здесь делаешь? Это священное место. – Поток трольдских слов летит в нее, словно острые камни, брошенные в ее мягкую плоть. Она не понимает их, слышит только злобный тон, которым они произносятся. Но не дает себе дрогнуть. Фэрейн смеряет моего брата взглядом, задрав подбородок и сжав кулаки. Сул поднимает здоровую руку.
Не знаю, когда я сделал свой первый шаг. Никакого осознанного решения будто и не было. Очутившись рядом с ними двумя, я стиснул предплечье Сула так крепко, что его кость могла треснуть. Я отрываю его от земли и впечатываю в стену. Его дыхание, полное боли, шипит у меня в ушах, когда я близко придвигаюсь к нему, вжимая его лицо и тело в зазубренные камни.
– Тронешь ее, – рычу я ему в ухо, – и я сломаю вторую руку.
Его бледные глаза бегают в разные стороны, он пытается оглянуться на меня сквозь завесу волос. В глубине его взгляда сверкает чистый ужас. Никогда прежде Сул не смотрел на меня так.
– Фор!
Голос Фэрейн словно хлыстом бьет по моим эмоциям. С трудом повернув голову, я отрываю глаза от брата и вижу, что она приближается, выставив вперед руку.