А-а-а! Так это твой астральный ученик? Вы с ним поддерживаете телепатический диалог?
–
Да
.
–
И сколько у тебя таких собеседников?
–
Пока – он один. Это из учеников. Так же со мной общается Великий Русский Старец. Это мой учитель. Мы с ним часто путешествуем. Можно было бы общаться и со многими, но Старец научил меня держаться подальше от гордецов. А наблюдаю многих – восторженные души. Но они ещё не способны выходить на диалог. Среди них много детей. Если получится, то может возникнуть целая школа, как ты говоришь, астральных учеников.
–
Василь! – Ольга смотрела на своего избранника с удивлением и испугом. – Для чего тебе всё это?
–
Человек всегда ищет дорогу к свободе. Адам не мог смириться с запретом съесть плод с Древа Познания. Вавилоняне – с недосягаемостью небес. Евреи – с рабством в Египте. И вообще люди постоянно стремятся освободиться от любых ограничений. А с того момента, как Господь заповедал Человеку: «В поте лица своего добывать хлеб свой», – люди так забегались за «добычей», что все свои свободы растеряли, гоняясь за куском хлеба. Евреи, которым было завещано хранить духовные ценности, променяли их на кусок хлеба в Египте…
–
Вась! Мы о евреях ещё поговорим, а сейчас надо ехать. Бери чемодан.
И вновь мотор урчит, и машина прёт по раздолбанному вдрызг большаку, который на официальном великорусском языке называется «трассой государственного значения».
–
Господин рулевер! Мать Вашу! – взревел пассажир с заднего сиденья. – Будьте так добры – не скачите по кочкам. Выезжайте на трассу! Ей Богу, по серпантинам Кавказа мы ехали с большим комфортом.
–
Хозяин! – рулевер в шлемофоне вытянулся и отдал честь командиру, который успел обзавестись усами, трубкой и облачиться во френч. – Этот маэстро не уважает реликвии истории великой Империи.
–
Тут он прав! – двойник генералиссимуса назидательным тоном обратился к мастеру. – Назначение боевого генерала на пост мэра оправдало наши ожидания. Он, как истинный патриот, тратит казну в правильном направлении. Беречь в неприкосновенности просторы Курского Котла, воспитывать на них патриотов великого Советского Союза – героический поступок патриота и генерала.
–
Но Советского Союза нет! – воскликнул Деми, ударился головой о косяк дверцы машины и потерял сознание.
–
Вот, – хозяин показал танкисту на безвольно болтающееся по полу тело. – Вот что значит отсутствие боевого духа и непонимание исторической ситуации: Союза нет, но советский народ жил, жив и будет жить вместе со своими великими вождями.
–
Кончайте ломать комедию! – заорал вползший на сидение советский интеллигент. – Вам удалось отбить у меня всякую охоту заглядывать в будущее этой страны.
–
Стоп, рулевер! – скомандовал князь. – Мы, кажется, заигрались. Маэстро – инженер человеческих душ. Он, видите ли, плохо переносит катастрофы, которые ломают и уродуют его прекрасные проекты. Он страдает от вида изувеченных душ.
–
Да! Я не хочу иметь ничего общего с этими параноиками – рулеверами, – он с отвращением посмотрел на рулевера за рулём.
–
Хозяин! – возмутился танкист, и его пенсне метнуло на ругателя злой ослепляющий лучик. – Чего он на меня уставился? – Деми начала бить мелкая дрожь. – Чё смотришь на меня, как на живой труп? Я тебе не живой и не труп. Я -
плод твоего больного воображения, и неча на меня пялиться. Не нравлюсь, – придумай что-нибудь получше, а я больше с тобой пить не буду!
–
Плод моего воображения? – вскипел маэстро. – Так это я придумал армию безжалостных недоумков, которые разогнали полстраны по всему миру, разодрали её на клочья и затеяли братоубийственные войны на своей земле?
–
Исчезни! – скомандовал Адамбек, и рулевера как ветром сдуло. Демиург тупо уставился на князя.
ПРЕКРАСНАЯ ТАМАР
Натали Арье уже давно поставила крест на своей научной деятельности. Но сейчас она была убеждена, что ей удаётся обобщать и систематизировать опыт всех предшествующих поколений мыслителей человечества. Осознание этого окрыляло. Оно придавало силы, и Натали бегала, как молодая аспирантка, по библиотекам, задавала вопросы учёным и религиозным деятелям всего мира. Пришло время даже домохозяйкам Нане Арье и её подруге Марго пожалеть о том, что в молодости учились в институте иностранных языков и были аспирантками кафедры переводов научных текстов. Этим двум счастливым в своём неведенье общественнополезного труда мужниным жёнам теперь приходилось часами сидеть за переводами корреспонденции Имы.