–
Ну, что скажете, молодой человек? – обернулся доктор ко Льву.
–
А то, что Вы только что сказали, – уставившись на врача жёстким до неприличия взглядом, спросил мальчик,
–
это правдивые слова или просто Ваше желание сделать приятное хозяевам?
–
Всё, что я сказал, – насторожившись, начал отвечать гость, – я сказал от чистого сердца.
–
Я не о том, доктор. Я спрашиваю: Вы в самом деле почувствовали, что этот дом принял Вас в свои объятья?
–
Да! И, честно говоря, вначале даже опешил. Я давно не чувствовал себя таким спокойным.
–
В таком случае вы можете понять, что у всего в этом мире есть душа.
–
Я, – доктор был явно растерян, – никогда не думал об этом. Но если от дома веет добром и силой, значит, наверное, … да! Похоже, что ты прав.
–
Но, вы ещё сказали, что он имеет эти свойства, потому что «видно, у этого дома были прекрасные хозяева и достойные их гости». То есть вы предположили, что этот дом так воспитан?
*Гагимарджот, батоно – будьте с победой (груз.), пожелание здоровья, успехов.
-
Н-н-наверное… Правда, раньше я бы сказал, что имел в виду поэтический образ.
–
А сейчас?
–
Да, .наверное, всё же – воспитан!
–
А вы можете себе представить воспитание без усвоения информации?
–
Н-е-е-т. Конечно, нет!
–
А теперь скажите: Вы сейчас способны усвоить информацию, состоящую из таких понятий, о которых Вам не приходилось задумываться? Если да, то задавайте вопросы. Если вам нужно время для того, чтобы немного обвыкнуть в новых представлениях, – продолжим, как только у Вас появится такое желание.
–
Хорошо. Я подумаю.
–
Тогда, разрешите младшему за этим столом сказать
тост.
–
Ткви, швило, – опустив в тарелку глаза, чтоб не выдать свой восторг от того, как его сын провёл диалог с профессором, сказал Соломон.
–
Спасибо! – Лев встал и поднял бокал. – Батоно Гурам! Папа, мама! Я вот смотрю на вас и вижу очень красивых людей. Это сколько же поколений красивых людей должны были пройти свой жизненный путь, чтобы вы были такими! Я предлагаю выпить за наших предков. Если эти люди смогли воспитать даже дом, – они великие люди. За ваших предков! За Вас, батоно Гурам! И за вас, мои дорогие родители! За мою Иму, которая сейчас сидит с Леночкой. Аминь! – Леван, стоя, выпил бокал вина, сел и стал разделывать цыплёнка, который за это время успел пожариться.
Нана и Соломон подняли бокалы. Гурам понял их душевное состояние, тоже поднял бокал и начал новый тост:
–
Я так думаю, что наши предки, там, где они есть, сегодня радуются. Потому что мы их не забываем, и поколение, которое идёт за нами, тоже их не забывает. А ещё они радуются тому, что их потомки не теряют тех прекрасных черт, которые они старались нам передать. Спасибо им! – Профессор выпил вина, сел и обратился к Левану: – Спасибо тебе!
Нана и Соломон переглянулись, вместе сказали:
–
Аминь, – выпили вино, и за столом наступила пауза. Все ели цыплят.
Перед сном Соломон с Гурамом сидели под старым ореховым деревом и наслаждались звенящей чистотой воздуха. Чтобы не опьянеть окончательно от такой благодати, мужчины курили, с особым удовольствием втягивая ароматный дым со свежим воздухом. Не желая мешать старшим уравновешивать горный и городской воздух, Леванчик лёг на траву с другой стороны дерева, и дыхание его не было слышно.
–
Твой сын где учится? – спросил Соломона Гурам.
–
На археологическом.
–
Но ведь уже начало сессии?
–
Да
.
–
Так ему надо в город.
–
Да.
–
Леван!
–
Да, господин Гурам.
–
Ты поедешь с нами?
–
Нет.
–
А как же сессия?
–
Я бросаю университет.
–
Как? – встрепенулся Соломон. – Ты ведь мечтал о раскопках древних монастырей?
–
Я думал, что найду там ответы древних мудрецов на свои вопросы. А сейчас я уверен, что никакой особой древней мудрости нет, не было и не могло быть.
–
Почему?
–
Потому что никогда не существовало древнего человека. Всё время был человек. Он жил в разных условиях. Условия менялись, а человек – нет. Древний, современный – человек не меняется. Поэтому нужно не искать тайны древних мудрецов, а изучать саму древнюю мудрость. Я хочу поступить на философский факультет.