В старом Тбилиси до начала индустриализации пролетариата не было. Мелкие ремесленники и торговцы с успехом справлялись с экономическим обеспечением столицы Закавказья. Звались представители разных артелей “кинто” и “карачогели”. Это были коренные горожане. Они производили товар и торговали им. Они покупали, продавали, ели, пили, пели, радовались жизни, рожали и растили детей. Их любил и проводил с ними время огромной души художник Нико Пиросмани, писавший для них свои картины. Сами посудите, какой князь повесит у себя в хоромах картину художника-самоучки! А друзья, которых он изображал в их чёрных длинных сюртуках за работой или застольем, всегда радовались узнаваемым лицам и сценам на его рисунках.
Вот из этой среды независимых и весёлых людей, живших плодами своего труда, и были предки нашего Михаила Арутюнова. Он унаследовал все их лучшие качества радости и любви к жизни и труду. Мишка был смел, силён и наивен, как дитя. Поэтому всё, что вызывало у него доверие, не подвергалось никаким сомнениям и принималось его огромной душой с радостью и любовью.
Леван, почувствовав безграничное доверие Миши, с готовностью отвечал на все его вопросы и радовался, видя, как из грубого и беспечного этот великан превращается во вдумчивого, спокойного и целеустремлённого владыку своего мира. На первых же занятиях он научился образному восприятию процесса дыхания, ощущению продвижения энергии по телу. Михаил легко и спокойно погружался в транс в любой ситуации. Теперь он даже мог вести за собой не только Леночку, смотревшую на него доверчивым и наивным взором, но и волевую, закалённую в научных и дипломатических баталиях Натали.
Уже через месяц ранее несовместимые души Льва и Михаила приобрели общность. Здесь, в деревне, Леван нашёл нужную ему литературу, покопавшись на книжных полках церкви. Мишка с величайшим рвением тоже накинулся было на эти книги, но чтение быстро утомило его. Зато каждую свободную минуту он уделял своей машине – разбирал и собирал, чистил и смазывал. Довёл до такого состояния, что теперь старый мотор работал почти бесшумно.
Одной из книг, которую Леванчик отыскал, был свод правил составления лечебных настоев, отпечатанный в типографии тбилисской православной церкви ещё в начале девятнадцатого века. Правило гомеопатии, что «подобное лечится подобным», было не ново для Льва. А вот методика активации раствора восхитила его своей простотой. С момента, как он прочёл об активации, бедный Миша вынужден был целыми днями ходить с флаконом раствора в руках, постоянно взбалтывая его. Активированные растворы и в самом деле оказались намного эффективнее. Мишка научился методам диагностики полезности продуктов, составлению растворов. А Леванчик, заразившись от друга интересом к машине, попробовал порулить и вскоре стал свободно чувствовать себя на месте водителя.
-
Скажи, пожалуйста, дорогой! – обратилась Рита к мужу, как только он встал из-за письменного стола и присел рядом с ней в кресло. – Зачем Адамбеку нужно было помогать Мартину Лютеру?
–
Что? – вопрос прозвучал неожиданно. Деми напрягся, а лицо выразило растерянность на грани испуга.
–
Ты мне рассказывал, что идею пересмотреть устои папской церкви Лютеру подсказал сам Мефистофель.
–
А-а-а? – начал соображать Деми. – Да, так он сказал.
–
Так вот. Зачем ему это было надо?
–
Я вот тоже думаю. Тут, куда ни ткни, одни парадоксы и противоречия. – Видимо, Рита точно попала в сферу мыслей Деми, потому что он совершенно естественно, как бы продолжая свой внутренний монолог, включился в обсуждение заданной ею темы.
–
По Адамбеку получается, что для владения силами природы не надо знаний, достаточно духовного общения. Всё просто: полил дождь – молись, восхваляя Бога Дождей; грянул гром – моли о пощаде Громовержца. Всё подвластно: хочешь дождя – входи в транс и вызывай дождь. Нечего увязывать гром, молнию и дождь в одну причинно-следственную цепочку событий. Тут бы Сатане и править бал!.. Ан, нет… Вдруг появляется Единое Начало, и, как следствие, безграничное поле сомнений и идей о всеобщей взаимосвязи явлений и событий. Появилась наука – источник сомнений. Вера – благо! Сомнения