Юноша бросился на шею отцу.
–
Слушай, сын, ты чего это с цветами? Кому привёз?
–
Тебе, – ответил Темури и протянул отцу большой букет бордовых роз, – мама передала.
–
Ну, Медико, Медико! – у него вдруг послышался чуть заметный грузинский акцент, и глаза налились доброй влагой. Он принял букет таким жестом, как будто обнимает нежное хрупкое создание. – А табак она прислала?
–
Да. Весь, тот, что ты порезал.
–
Хорошо! – он повернулся к Василю. – Вот! Это достойный букет твоей невесте. Приезжай ко мне в Зугдиди. Зимой я дома. Спросишь Шалико Туташхия. Нас там двое. Так я – Шалико, внук Дата. Запомни..
–
Спасибо тебе! – принял подарок и пожал протянутую руку Василь. – А я из Запорожья. У меня здесь машина. Довезу. В баньке попаримся. Вы с моим отцом подружитесь. Он тоже весёлый мужик
–
Некогда! Прощай! Невесту не обижай, но и не балуй.
–
Спасибо!
Василь повернулся к выходу из здания вокзала и . замер. Прямо на него шла стройная, красивая, с распущенными длинными светлыми волосами родная его сердцу Ольга. Она подошла к нему вплотную, заглянула в его широко раскрытые глаза, обхватила за шею и поцеловала:
–
Отомри, зачарованный витязь! Прекрасный букет, – она взялась за букет, а он не сразу понял, что надо разжать пальцы. – Может, цветы не мне?
–
Тебе, – вдруг ожил Василь, – тебе, родная! – Он снял с её плеч рюкзак, взял под руку и повёл к машине.
*Шеен мшобелдзагло – ты сукин сын (грузинский).
.– Куда едем? – поинтересовалась Ольга, пристёгивая ремень безопасности.
–
Меня научили, что ухаживать надо начинать с еды. Поедем в ресторан.
–
Сейчас утро. В городе рестораны ещё закрыты. Так что, если хочешь меня кормить в ресторане, давай поедим здесь. Привокзальные рестораны работают круглосуточно.
–
Хочешь? Поедим здесь. Командуй!
–
Ага. Приехала бы я, если бы хотела командовать? Обещал ухаживать всю жизнь, – начинай.
–
Ах, так? Поихалы! Держись! – он лихо развернул машину и быстро набрал скорость.
–
Куда мы едем?
–
До дому.
Ольге вдруг стало страшно.
–
Нет! Я кушать хочу.
–
Поедим по дороге.
–
Васичка! – взмолилась Ольга. – Давай остановимся в гостинице. Поедим. Отдохнём. Подумаем. Ну? Чего нам спешить?
–
Да, некуда нам спешить. Мы теперь будем жить размеренно, наслаждаясь каждой минутой. Я тебе обещаю
–
торопиться никогда не будем. Всё станем делать в своё удовольствие. Я ведь начал за тобой ухаживать? Значит, – он посмотрел на неё в зеркало, – распусти морщинки на лбу. Отныне тебе не придётся их напрягать.
–
Что? Я больше не должна буду думать?
–
Почему? Боже, сохрани! Думать ты будешь много, но
–
только о хорошем.
–
А о плохом?
–
А о плохом думать нельзя! Заборонено!
–
Что?
–
Запрещено!
–
А-а-а!
Василь свернул с трассы и остановил машину возле придорожного бунгало.
–
Пошли есть, – сказал он. Выключил мотор. Вышел из машины. Обошёл её. Открыл дверь и подал Ольге руку. Она грациозно вышла, взяла его под руку, и они сели в том бунгало, которое выбрала она. – Что будешь пить? – спросил он, когда заказ был сделан.
-
Шампанское.
–
К мясу шампанское не пойдёт. Шампанское – к десерту. А к мясу мы возьмём красное, сухое. А мне – томатного сока.
Ольга смотрела на своего ухажёра и не могла понять, откуда у этого крестьянина берутся такие манеры. А когда нож для разделки куска мяса оказался в его правой руке, Ольга не выдержала:
–
Скажи, пожалуйста! Сколько ты … Откуда ты всё это знаешь?
–
Я обещал за тобой ухаживать? – Ольга утвердительно кивнула. – Это значит, что я должен делать всё, чтобы тебе было хорошо. А тебе нравятся хорошие манеры. Пожалуйста! Будут манеры. Ты удивляешься, откуда они берутся? Я прожил больше тридцати лет. Не глухой, не слепой и не дурной. Я много читал. Кое-что видел. И если мне нужно вести себя, как лорд Уэльский, – нет проблем; как профессор университета, – пожалуйста.
Мгновенно изысканная небрежность в манерах Василя сменилась на напряжённо-въедливый взгляд, втянутую в плечи голову и сложенные ладонями руки. Ольга почувствовала радость и спокойствие. Она даже позабыла о неловкости, с которой задавала свой вопрос. Вмиг всё встало на свои места. А Василь, снова став галантным и спокойным молодым человеком, взял её лежащую на столе руку, повернул ладонью вверх и поцеловал.