–
Итак, как уже было нами сказано: «Вы творческий эгоист». Вам, видите ли, недостаточно передать читателю смыслиобразыВашегопроизведения.Ваммаловубедительной форме представить читателю свою самую невероятную идею, заставить его поверить в реальность создаваемых Вами героев, ситуаций и образов. Вам необходимо ещё и передать ему сложность творческой кухни, да так, чтобы он удивился и преклонился перед мощью Вашего творческого интеллекта. Вот как бы недостаток этого Вас и смущает в сотворённой Ритой редакции. А ведь она действовала в строгом соответствии с высказанными Вами интересами. Это Вы пожелали написать роман, который прочтут и правильно поймут миллионы. Так вот. То, как скомпонованы Ваши рассказы, полностью отвечает принципу простого и доступного повествования.
Автор должен был признать справедливость
слов Адамбека. Он лишний раз убедился в чёткости суждений прототипа героя своего романа.
–
Я вот любуюсь, – гость вертел в руке стопку печатных страниц. – Почти две сотни страниц прекрасного текста. Браво, маэстро!
–
Похвала из Ваших уст дорогого стоит. Уж мне-то известна Ваша строгость в оценках.
–
Правда – не лесть. Её не стыдно и произносить, и слушать. Заслужил – получай.
–
Что-то мне не по себе. Вы не будете против бокала шампанского? – писатель открыл бар. – Нет. Шампанского нет. Есть коньяк.
–
Можно. Собираетесь отметить триумф? Уже?
–
Ну, зачем так? Я далёк от нарциссизма. – Автор с улыбкой подал критику бокал. – Просто Вы открыли кампанию литературной критики нашего творчества. Вот за это и выпьем!
–
А скромностью маэстро не страдает, – лукаво заметил критик.
–
С чего вы это взяли?
–
Вы сказали: «…Нашего творчества». Я так понял, что «Нашего» – это с большой буквы.
–
Ну, что Вы! Роман – результат не только моего труда. Где бы всё это было без моей Риты? Я-то делаю самую интересную часть, а ей достаётся рутинная. – Он секунду подумал. – Нет. Она все тексты переписывает и компонует в строгое повествование. Так что, скорее, я делаю только эскизы, а она создаёт полотна.
–
Тогда позовите её. Пусть и она послушает заслуженную критику.
Писатель вышел и вернулся вместе с Ритой. Она увидела бокалы на столе и всплеснула руками:
–
Вы пьёте, и нечем вам, беднягам, закусить.
–
Ничего, – попробовал удержать её критик. – Мы только коньячку. По чуть-чуть.
–
А коньячок без фруктов и сладостей, – что бальзам без водки. Я сейчас.
В мгновение ока она вернулась с подносом, полным десерта.
–
За что пьёте?
–
Отмечаем открытие кампании критики нашего
литературного творчества, – Деми подал Рите бокал.
–
А откуда взялась критика, если не было публикации?
–
Я прочёл все рукописи и имею право оценить литературное произведение, в котором прототипом одного из героев являюсь сам?
–
Безусловно! Ну и как Вам уровень мастерства? – лукаво спросила хозяйка.
–
Мастер – есть мастер.
–
Так выпьем за мастера и его творчество! – провозгласила свой тост Рита. Зазвенели бокалы.
–
Вот, – продолжал критик, – а мастер говорит, что он пишет только эскизы, а картины создаёте Вы, уважаемый редактор.
–
Ну, не совсем так, – возразила Рита. – Он готовит блюда, а я сервирую стол.
–
Хотел бы я посмотреть на состояние блюд, для которых не был накрыт стол. Так что, дорогая пани, Вы своим творчеством вселяете Живой Дух в его мастерство. Я предлагаю выпить за Вас, как за воплощённую Любовь – Живительную Силу всех Творений.
–
Спасибо! – благодатное сияние света любви вспыхнуло в глазах Маргариты. Звон бокалов в этом сиянии зазвучал, как Перезвон Колоколов Вечности. – Я вас оставлю. У меня ещё много «творений, которые ждут приложения моих живительных сил».
Она вышла и унесла с собой недопитый бокал благодарственного тоста.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЛОДЫ СТРАХА (Два года спустя)
ЗАМУЖНЯЯ ЖЕНЩИНА ЛЕНОЧКА
Всё это лето Леночка с Михаилом провели в деревне, вынашивая планы торжественной церемонии венчания в церкви. Отец Георгий оказался сыном Автандила Чхеидзе, так что эта пара не была обделена вниманием пастыря.