— Посмотрим.
Он хлопнул дверцей машины и пошел к метро.
Наташа автоматически трясущейся рукой открыла бардачок, вытащила завалявшуюся там пачку сигарет, закурила. Только докурив до середины, она осознала, что делает. Выбросила сигарету, глубоко вздохнула. Досчитала до десяти, тронулась с места.
22
Прошла премьера «Обманщиц», никого не разочаровав. Это была крепко сшитая, профессиональная халтура, рассчитанная на совершенно определенный круг зрителей.
Закончился апрель, начался май, принеся с собой неожиданную жару. Спектакли шли при полупустом зале, народ разъезжался по дачным участкам, подросткам-школьникам было не до театров.
Физически Наташа чувствовала себя прекрасно, на обычно бледном лице появилось даже подобие румянца — нежного и полупрозрачного. Грудь красиво увеличилась, живот пока не выпирал, но джинсы стали тесноваты из-за округлившихся бедер. Гастроли не намечались, Иван не планировал ничего до осени, отпуск обещал быть длинным.
Никита делал вид, что ничего не произошло, но с разговорами не лез.
Оставалось доиграть до конца мая. Иван предложил немного развлечься.
— Скучновато живем, господа. Сезон кончается, погода отличная. Что, если организовать капустничек, а потом выехать на природу? Все-таки не пьянка, а мероприятие, — засмеялся он.
Все заговорили разом, соглашаясь.
После долгих споров и обсуждений приблизительный сценарий был составлен. Увлекшись, актеры во главе с Олегом отправились в костюмерную.
Никита задумчиво провел рукой по ряду вешалок.
— Мой Гамлет, — сказал он, глядя на черную ткань.
— Не тревожь покойников, — бросил вдруг Олег. — Он умер в тебе. Примерь-ка лучше это. — Он протянул Никите костюм Клавдия. — Будешь самым сексуальным Клавдием в Москве и Московской области. До Полония ты еще не дорос, но все впереди — каждому овощу свое время.
— Не любите вы меня, господин оформитель…
— А за что мне тебя любить-то?
— Тебе отвечать, себя не уважать.
— А ты не отвечай. Можешь опять уши заткнуть плейером. Что-то я его давно не вижу. Музыка надоела?
— При чем тут музыка? Я текст учил с ним, я же профессиональный актер, а не портной-любитель.
— Да, портные-любители предпочитают музыку. Для твоего текста другие благодарные слушатели нашлись, я полагаю.
— Что ты нарываешься-то, пидор? Что ты всем этим хочешь сказать?
— Что основные аплодисменты у тебя впереди, ласковый мой.
Наташа вмешалась:
— Не знаю, что вы не поделили, но в таком настроении не капустники сочинять надо, а расходиться по домам.
Иван, слушавший эту перепалку с мрачным видом, добавил:
— Это точно. Спасибо вам, дорогие, порадовали. Когда опомнитесь, я в вашем распоряжении.
Все разошлись, недовольно переговариваясь. Никита задержался в дверях, помедлил. Поняв, что Наташа не выходит, пожал плечами и ушел. Она подошла к Олегу, тихо спросила:
— Что на тебя нашло, Олег? Зачем ты к нему прицепился?
— Не волнуйся. Пойдем выпьем кофе. Или тебе лучше молочка? К следующему спектаклю я расставлю тебе розовое платье. До конца сезона сойдет, а там посмотрим.
Покраснев, Наташа сказала:
— Есть хоть что-нибудь, что от тебя можно скрыть? Я уверена, что никто больше ничего не заметил. Не говори никому, пожалуйста.
— Не волнуйся, не скажу. Тебе это так идет. Похорошела, просто чудо, а ведь причин-то особых не было. Я удивился, пригляделся… Поздравляю, сестренка. — Он поцеловал ее в щеку, она вздохнула.
Они сели за столик в пустом буфете. Наташа взяла апельсиновый сок, Олег — кофе.
— Расскажи-ка мне, что у вас с Никитой происходит?
— Ничего не происходит. Это ты против него что-то имеешь, как я погляжу. Мы просто немного поссорились. Вернее, меня огорчило то, что он сказал.
— А что он сказал?
Наташа рассказала об их с Никитой выступлении и о его трактовке поведения Карела.
— Так, так, — проговорил Олег. — Жалко, что ты мне сразу об этом не рассказала. И что ты думаешь?
— Не знаю. Мне кажется, что этого не может быть. Но вдруг это правда? Он действительно сразу после аварии предлагал купить мне машину, я отказалась. Я была уверена в нем больше чем в себе, особенно в последнее время. Но вдруг Никита прав? Это так обидно, передать не могу.
— Не думай об этом. Я уверен, что Карел тебя любит.
— Почему же тогда, почему?
— Значит, была причина. Тебе нельзя грустить. Ты должна любить и верить, остальное не твоя забота. Береги здоровье, разговаривай с ребеночком. Все будет хорошо, — сказал он, допивая кофе.